Парик для дамы пик

– Вы не заметили никакого запаха в ее квартире?

– Запаха? Странно… Почему вы спрашиваете об этом?

– Это очень важно…

– Да, запах был. Запах лимона. От Зои пахло лимоном. Я никогда теперь не забуду этого сильного и странного запаха лимона… – Она словно очнулась и продолжила: – Зоя встретила меня совершенно голая. Распахнула дверь, уверенная, что это Миша. Понятное дело, ни о какой стрижке она и не думала. Ей нужно было от моего мужа совсем другое.

– Она удивилась, увидев вас? Бросилась одеваться?

– Нет, это была бы не Зоя… Думаю, она все поняла. – Валентина сделала паузу, словно вспоминая пережитое. – А потом расхохоталась. Прямо мне в лицо.

– И все?

– Если бы… Она принялась унижать меня, оскорблять… А что произошло дальше, расплывается в памяти… – Она вдруг улыбнулась, как если бы рассказывала не о совершенном ею тяжком преступлении, а об увиденном фильме. – Кажется, я схватила ее руками за горло и сдавила. Очень сильно, до хруста…

– Она быстро умерла?

– Минуты три трепыхалась…

– А что было потом?

– Ничего особенного. Я перенесла ее из передней в спальню, положила на кровать, вернулась домой, надела резиновые перчатки, в которых я стираю, взяла в руки первые попавшиеся ножницы и обрезала с Зоиной головы волосы… Она же хотела выглядеть помоложе…

– А дальше?

– Дальше – хуже. Побрила ей череп.

– Но зачем? – почти выкрикнула Юля.

– Не знаю… Такие вещи, знаете ли, трудно объяснить.

– А где вы взяли парик?

– Украла в одном месте…

– В парикмахерской?

– Это неважно. Разве вам недостаточно того, что я призналась в убийстве?

– А… А ваш муж об этом знает?

– Думаю, нет. Иначе он бы не жил со мной.

Юля слушала сидящую перед ней женщину, и ей казалось, что комната закружилась вокруг нее с ужасающей скоростью.

– Тогда за что вы убили Ирочку Званцеву? Она-то вам ничего не сделала!

– Я бы не убила ее, если бы она не позвонила мне и не назначила встречу у нее на квартире.

– Но зачем?

– Вот и я себя спрашивала тогда: зачем?

– И вы поехали к ней?

– Да, 15 октября я приехала к ней. И она мне сказала, что знает, кто убил Зою.

– И она назвала вас? Она что, видела вас на месте преступления?

– Выходит, да.

– Вы и ее удушили? – У Юли волосы на голове зашевелились. Она вдруг испугалась, что эта женщина сейчас набросится и на нее!

– Не бойтесь… Я не собираюсь вас убивать. – Коршикова словно прочла ее мысли. – Но Иру мне пришлось убить.

– А зачем обрезали волосы?

– Чтобы сбить всех с толку.

– А где взяли парик?

– Я привезла его с собой. Я не могу больше… Не могу, не могу!.. – закричала нечеловеческим голосом Валентина, срываясь с места и бросаясь к двери. – Не мо-огу!..

Юля побежала за ней, схватила ее прямо у двери, с силой скрутила ей руки и, сорвав с вешалки шелковое мужское кашне, связала их. Она сделала это инстинктивно – испугалась, что и ее сейчас удушат… Но через несколько секунд, оценив трезво ситуацию, все поняла и ужаснулась тому, что здесь сейчас произошло.

– Я понимаю, что вам трудно, – сказала она, тяжело дыша, – но ни один мужчина на свете, тем более такой, как ваш Коршиков, не достоин того, чтобы вы его выгораживали. Успокойтесь… Я же знаю, что вы никого не убивали. Мне жалко вас, просто по-женски… Знаете, у меня тоже жизнь не сложилась, и человек, которого я люблю, сейчас очень далеко… – говорила она, давясь слезами, – но нельзя нам, женщинам, вот так защищать мужчин, тем более тех, кто причинил нам столько боли…

– Простите меня, – Коршикова обмякла, и Юле пришлось поддержать ее. – Простите… Но он так хотел постричь ее… Он так любил ее, и я подумала…

Она все-таки потеряла сознание. Понимая, что оставлять Валентину одну в таком состоянии одну нельзя и что надо предпринять все меры по задержанию Коршикова, Юля позвонила Корнилову, объяснила ему ситуацию, затем дождалась его и отвезла Валентину к себе домой.

Блеф подвел ее в очередной раз. И ничего-то у нее не получилось.

От жалости к себе она заплакала, уткнувшись в плечо Холодковой.

Ей даже не хватило сил спросить, куда делась Зима.

Наташа некоторое время стояла в нерешительности на крыльце огромного здания из стекла и бетона, подставляя лицо обжигающему ветру. Ей было страшно при мысли, что Земцова осудит ее за этот самовольный поступок. Ведь она примчалась сюда, в институт «Микроб», исключительно ради того, чтобы помочь Юле узнать хотя бы что-нибудь о грибке, пробирку с которым дала Нора и которую она сейчас держала в кармане.