Парикмахерия

А самый первый экземпляр этой посудины называется «Чаша святого Грааля». Её — ищут. Странствующие от безбрачия, безденежья и безделия рыцари. «Янки» очень красочно описал поиски этой чашки: «Все наши ребята время от времени отправлялись к святому Граалю. Это путешествие занимало несколько лет. Уехав, они долго блуждали, плутая самым добросовестным образом, так как никто толком не знал, где находится этот святой Грааль. Мне думается, они в глубине души и не надеялись найти его и, если бы наткнулись случайно, не знали бы, что с ним делать».

Эти… «шотландцы» знали. «Посуда не терпит пустоты». Они слили бражку из кружек в потир и пустили его по кругу. Каждый, приняв эту полуведёрную ёмкость в левую руку, правой стукал себя в грудь, произносил нечто очень воодушевлённое, хлебал, и передавал дальше. Какой-то вариант групповухи. Типа: «дёрнуть и пообещать».

Очередной «присягун» вскочил с лавки и что-то заорал на своей «гадячей мове». А мне стала видна пара ног под столом. Интересно, эта пара — в штанах, а не голые, как у этих… «юбочников». И штаны не крестьянские — цветные. Тёмно-зелёные. Я уже говорил, что на «Святой Руси» по цвету штанов можно судить об их содержимом. В сословно-социальном смысле. Может, приказчика какого, мимо проходившего, затащили? Ага. И затрахали насмерть. Даже не разув и не сняв с бедняги штанов.

Кстати о штанах и их содержимом — я замёрз. Полные сапоги холодной воды. Подглядывание — занятие увлекательное, но пора сваливать. Стоило мне шевельнутся, как… как я свалился. Ё…! Но не упал. Какая полезная в хозяйстве штука — живой мертвец! Всё на лету ловит. Даже меня. Был бы женщиной — обязательно бы завёл себе зомби. У него на руках так уютно. И — значительно суше. Кстати о женщинах — а не обучить ли мне своего «мертвяка ходячего» кое-каким «прыжкам в сексуальном измерении»? Пожалуй, есть шанс составить достойную конкуренцию «Габону». Кажется, в «Стальных пещерах» упоминается использовании роботов с позитронным мозгом в качестве фалозаменителей. А вот о дрессированных зомби в этом плане информации нет.

Сухан, придерживая меня одной рукой — другая была занята рогатиной, отнёс меня в амбар. Здесь уже собралась вся моя команда. Из темноты дверного проём доносились звуки ударов, ругательства Ивашки и визгливое, неразборчивое юношеское рычание.

– Ивашка, чего там?

– А, сопля взбесивши. Лезет на злодеев. «Всех порежу, порву». Еле поймали.

– А остальные?

– Всех собрал. Ты, боярич, углядел чего?

– А то. Полна попа огурцов. В смысле: стол — злата-серебра.

Интересно, как уровень боевого опыта сказывается на реакции о куче драгметаллов. Ивашко только переспросил:

– На весь стол куча?

Уловил, по детальности моего ответа, что я, если и привираю, то не взахлёб, и успокоился. Чарджи только обернулся от косяка дверного проёма, откуда он за дверями общинного дома смотрит, хмыкнул и вернулся к наблюдению. Хохрякович плачет и страшные мести обещает. «Горнист» его по головушке гладит, утешает. Эти заняты эмоциями, и движение капитала их не интересует. А вот средняя часть моего войска — проснулась. Звяга брюхом на меня лезет, всё интересуется — сколько, чего, как блестит, да сколько это в коровах будет… Пока Ивашко ему каблуком по ноге не приложил. У моего военспеца свои вопросы. И свои ответы.

– Шотландцы? Не, про такой народ не слыхивал. А что в юбках — так это Литваки. И усы такие вислые — их манера. Без бород? Вроде дальние — пруссами зовутся. Сами-то себя они по-разному называют. Эти, похоже, по хвостику — самбы. Их разных по Руси немало толчётся. В Новгороде да в Полоцке — целые улицы. Князья Полоцкие из всяких Литваков себе дружины собирают. Бьются славно. И торг ведут честно, без обмана. Но — поганые. В Христа не веруют.

– А здесь-то откуда?

– Оттуда. Снизу. С Оки, наверное. Как они туда попали — не знаю. Вот порежем их — узнаем. Боярич! Мы же на дороге живём! Да где ж ещё разбойничкам разбойничать-то? Ну не у лягушек же на болоте хабар забирать!

– Понял. И чего делать будем?

– А ничего.

– Как?! Они мою мамку убили, они братика мово…

Хрясь. Хохрякович от удара улетает в темноту, в глубь амбара и там глухо воет.

– Ещё раз мявкнешь поперёд старших — зубы в глотку забью. Аж в заду выскочат. Там и жевать будешь.

Ивашко укрепляет дисциплину личного состава вверенного ему ограниченного контингента. По логике, после выбивания зубов должно последовать промывание мозгов. Точно.

– Делать ничего не будем. Будем ждать. Они пьют. Как упьются — пойдём и сонных тихонько порежем. Ясно?

Гениально! Подло, но гениально. Соответственно, риски потерь существенно уменьшаются. Только… я же эксперт по сложным системам, перебор вариантов, включая самые гадские, для меня условие выживания.

– Как думаешь, Ивашко, они, когда спать лягут, двери запрут?

– Ну.

– И сторожа поставят?

– Да хрен их знает! Ну, положим.

– Ну и как мы туда войдём тихохонько? А ведь у них там и мечи у стены, и топоры, и щиты сложены. Сам же говорил — обученные они. А воин оружия и во сне не отпускает. Мы чуть шумнём — они уже оружные вскочат.