Парикмахерия

Мы топали по лесной тропинке. Сперва вышли к Угре. Потом — вдоль нашего берега, то — отдаляясь от реки, то — приближаясь к ней. Через луг, где дед Перун с моей подачи публично зарезал свою жёнку. Через лес, где моих конников Любава подгоняла. Где-то слева, за лесом, за шумом поднявшейся Угры, в темноте, в дожде осталась Рябиновка. Вот же, думал: «добежал до норки, спрятался». Ага. «Блажен кто верует — тепло ему на свете». А мне — холодно. И очень мокро. С носа капает. И от дождя — тоже. Шапка эта войлочная…. Хоть выжимай. Или — не выжимай — никакой разницы.

Ну ладно — как бегать под дождём, по грязи, в темноте, за двенадцать вёрст, туда и обратно, в сапогах и ватничке, за водкой… я знаю. В прошлой жизни приходилось. А дальше? Ну, добежим мы… Вот такие мокрые и холодные… И чего? «Здрасьте, я ваша тётя. Приехала из Мухосранска. Буду у вас жить». Будешь. Но — недолго.

– Ивашко, какие есть соображения по достижению желаемого результата миссии?

– Чего?! Ты, эта, рот закрой. На бегу не болтают — дыханье собьётся.

Ну, вот. «А поговорить?». А попыхтеть? Пыхтят все. С начала, как вышли за ворота, я оказался впереди. А как же, господин — «впереди на белом коне». Ну я и задал темп. Мне на дело идти — нормально бегом бежать. Я и прежде-то любил ходить. Пешком, далеко, быстро. А уж генная модификация… просто на душу легла, как своё, родное. Ха! А Чарджи-то не ходок. То есть он, конечно, ходок. Но не в том смысле. А вот пешедралом… Привык там у себя, понимаешь, только «конедралом»… Пыхтит. И ругается. Никогда не думал, что грузинский язык настолько богат в этой части. Или это уже аланский пошёл? А говорят — самый богатый по части эмоциональных, они же — матерные, выражений — наш, русский. Врут, однако. Нет, не врут: инал перешёл на «язык родных осин». Устал, видно. Как бы тащить принца не пришлось. Обидится.

Когда проскочили траверз Рябиновки, вперёд пустили Хохряковича. Места-то ему знакомы.

– Давай, парень, выводи к своему дому.

Думал, он совсем скисший. Не, отплевался, просморкался. И побежал. Резво, однако. Тут уже и Ивашко начал… по-грузински говорить. И не только в адрес нашего проводника. Какой дурак убедил «горниста» одеть мини-юбку? Я понимаю, что она кожаная и на ней перья железные нашиты. Деталь боевого доспеха, защищает нижнюю часть тела. В части разных интимных подробностей этого тела. Возможно, парню и нужна дополнительная защита в этой части. В этой компании. Но когда он рушится в дорожную лужу «перьями звеня»… Передвижная колокольня.

– Вынуть и обтереть.

– Так всё же мокрое!

– Тогда — обмыть.

А он только глазами хлопает и глину по лицу размазывает. Ирокез раскрашенный. Говорить не может — только зубами стучит. Это уже не «Танец с саблями» — это уже чечётка пошла.

– Ты боишься?

Перестал стучать. Сцепил и молчит. Только головой трясёт отрицательно. Эх, ребятки, в баньку бы вас, да веничком. Да по стопочке, да па паре горячих девушек, чтобы с каждого боку… Ходу, милые, ходу. А то на свету нас… как баранов…

– Волной никого не смыло? Звяга, нам на верхней Угре цунами не надо. Ты вылезать из лужи будешь или как?

«На волнах качаясь спит
В грязной луже рыба-кит».

И фонтанчики пускает.

– Не тащите его за ноги. И за руки — не надо. Я же говорил! Теперь обоих вынимать. Вот, видите какой я умный — не зря заставил всех побриться. Если бы у вас под носом ещё и по куску грязи на бороде висело — значительнее тяжелее тащить было бы. Звяга, бери пример с Чимахая. Вот, сразу видно — человек в лесу вырос. Не скользит, не падает…

Зря я это, рановато пример для подражания выбрал.

– Помогите-ка ему подняться. И топоры проверьте — все ли на месте. Ну что, мужи мои славные? Все на ногах стоят? Может, кто домой хочет? Правильно, отсюда до Паучьей веси ближе. Там и обсохнем. Дров нарубим, воды натаскаем, баньку истопим. Ну и разбойничков так, по ходу дела… в капусту. И — в тепло, на полок. Да не стучи ты так зубами. Всех ворогов распугаешь. Ты им лучше в юбочке своей покажись. Они как заинтересуются, как кинуться все дружно — посмотреть, по-заглядывать. А ты их сверху, чем-нибудь тяжёленьким… И — по мозгам, и — по мозгам… Ну что, орлы мои мокрые, сопли выбили? Тогда — побежали.

Наконец, мы выскочили на край леса и остановились.

– Хохрякович! Ты куда нас вывел? Весь-то вон там. Зачем круг-то делали? Ивашко, ты куда смотрел?

– Затем. Я сказал. Ты, боярич, прикинь. Тати ждут ворогов от реки. Либо снизу. Если погоня за ними по их прежним делам. Либо сверху. Если знают, что о злодействах их — Рябиновскому владетелю донос пошёл. Отсюда, от леса — не ждут. Теперь смотрите. Вон тама — Паучья весь. Не видать ничего, но — тама. За ней — река. Лодейку свою злодеи, верней всего, у реки на берег вытянули и перевернули. Внутрь тащить — тяжко, на воде оставить — боязно.

– Постой. Ты же говорил, что они бесстрашно идут.