Паритет интересов

Сейчас он был не в форме, а в кожаной куртке, черной вязаной шапке, а на его шею был намотан модный кашемировый шарф.

— Ах, это вы, — облегченно выдохнула Фоминых.

— Вы ожидали кого-то другого? — светским тоном поинтересовался следователь.

— Я? Нет, что вы. — Женщина почувствовала, как сильно вспотела. — Просто испугалась, думала, сбила пешехода, — отговорилась она.

— Я цел и готов к разговору, — улыбнулся он.

Правда, от его улыбки ей стало еще больше не по себе.

От пережитого шока Фоминых все никак не могла вспомнить ни его имени, ни фамилии.

Следователь захлопнул водительскую дверь и спустя минуту открыл переднюю пассажирскую, после чего без спроса забрался в салон.

— Рассказывайте! — велел он ей.

— Я вам уже все рассказала, что знала, — демонстрируя решимость, заявила Фоминых.

— У меня другое мнение на этот счет. — Следователь перестал улыбаться.

— Я ничего не знаю! — крикнула она ему в лицо.

Ее уверенность в себе сильно пошатнулась после всех этих событий, начиная с той злополучной ночи и заканчивая этой встречей со следователем. Но Фоминых была сильной женщиной. Не будь она такой, никогда бы не заняла должность заведующей специализированным комиссионным магазином.

Она посмотрела в глаза этому настырному молодому следователю. Подумала: а почему он пришел к ней сам, а не вызвал ее в отдел повесткой? Прикинула про себя, сумеет ли использовать его в своих целях, и решилась:

— Я расскажу вам, кто украл драгоценности, если вы пообещаете вернуть мне половину.

— И кто их украл? — поторопил ее следователь.

— Я не услышала от вас согласия на мое предложение, — сказала она твердо.

— Хорошо, договорились, — пожал следователь плечами.

Женщина буквально ощупала его взглядом, прикидывая, лжет он или нет. «Чапыра!» — вспомнила она наконец его фамилию.

— Бандиты? Высокопоставленные чиновники? — Тот принялся ее поторапливать.

— Еврей, — выплюнула она.

— Кто? — с заминкой переспросил Чапыра.

— Вы что, ничего не знаете? — в свою очередь удивилась она его неосведомленности.

— О еврейской мафии? — уточнил он, и голос его при этом сочился сарказмом.

— Что? — не поняла она вопроса.

— При чем здесь евреи? — бросив взгляд на часы, спросил Чапыра, явно теряя интерес к разговору.

Женщина поняла, что он ей не верит.

— Евреи эмигрируют на свою историческую родину, а с собой вывозят драгоценности, — принялась она ему втолковывать.

— Вы хотите сказать, что в ваш дом забрались евреи? — скептически спросил следователь.

— Да. — Фоминых решительно кивнула. Теперь она точно уверилась, что и тогда в доме одним из трех бандитов был заказчик. Решил обмануть ее, подлец.

— Двое участвующих в разбое не были евреями, — о чем-то задумавшись, сообщил следователь.

— Про двоих не знаю, но третий точно был евреем, — ухмыльнулась Фоминых зло. — Он же и пытался меня сегодня убить! — мстительно заявила она.

— За что?

— За то, что я его узнала!

— А чего сразу не убил? — последовал вопрос.

Женщина задумалась. Врать, заранее не подготовившись, выходило плохо.

— Ладно. Он пришел меня не убивать, а вымогать драгоценности, — пришлось ей сказать правду.

— Опять?

— Да, он ведь знает, где я работаю! Вот и решил меня выдоить по полной. Требовал, чтобы я инсценировала кражу в магазине! — Фоминых заставила себя зареветь.

— Почему вы об этом утром не рассказали?

— Я его боюсь! У него везде связи. И в милиции и в прокуратуре! Вы ведь никому не расскажете о нашем разговоре? Вы поможете мне? — Женщина смотрела на Чапыру умоляюще.

— Вы мне его имя назовете? Или я его должен по приметам искать? — раздраженно спросил он.

Женщина удовлетворенно констатировала, что следователь клюнул. Оставалось надеяться, что дело выгорит.

Глава 19

В отдел я вернулся уже после десяти вечера. В дежурке обрадовали, что следователя пока никто не искал, и я, поблагодарив за то, что прикрыли, поднялся к себе в кабинет. С дежурной частью у меня после той истории с побегом Овсянникова полное взаимопонимание. Так что пользуюсь.

Откладывать разговор с Фоминых до выходных — а с двумя дежурствами подряд освободиться у меня раньше не получится — я не стал. Решил закрыть вопрос как можно быстрее. И сейчас сидел в кабинете, сшивал материалы уголовных дел, что мне натащили из всех подразделений за день, и прикидывал, успеет ли Михаил Олейник свалить в Израиль раньше, чем я его найду. По всему выходило, к нему надо ехать завтра, сразу после дежурства.

Сперва казалось, что обстоятельства мне благоволят. До утра меня никто больше на выезд не дергал, и я всю ночь проспал в кабинете. Сдал уголовные дела следующему дежурному следователю, переоделся в гражданку и рванул по адресу Олейника.

Вроде бы в девять утра все советские граждане должны быть на работе, но автобус оказался переполнен. В салон пришлось буквально протискиваться.

— Молодой человек, не толкайтесь! Вы здесь не один! — Бойкая бабулька меня сразу же поставила на место. И я застыл, держась за верхний поручень, окруженный со всех сторон пассажирами.