Париж

С тех пор Ги соблюдал осторожность. Что-нибудь сделать для Симона он сможет только в том случае, если не поссорится с его родителями. Поэтому он скрывал от Пьера свою досаду, но постоянно искал способы раздуть в Симоне искру честолюбия и любви к приключениям: рассказывал о великих героях-торговцах вроде реформатора Этьена Марселя, который строил укрепления города, о путешественниках, исследующих Новый Свет, о том, как тот или иной мелкий торговец разбогател благодаря усердию или сообразительности. Пока Ги не мог знать, приносят ли его старания хоть какие-то плоды, но попыток не бросал. Ведь он был Ренаром.

То есть не было ничего удивительного в том, что каждый раз при виде дома кузена он тайком ругал Пьера за то, что тот обрек его на все эти хлопоты.

Второй причиной недовольства Ги были события сегодняшнего дня. Он вообще не был уверен, что им стоит вести маленького Симона в центр города. Потому что Ги Ренар доверял своему чутью, а оно предрекало опасность.

В этом королевском бракосочетании было что-то очень подозрительное.

По пути мимо монастыря селестинок к берегу реки Ги держался настороже. Вдоль Сены тянулась защитная стена, но вскоре показался остров Сен-Луи – маленький и безлюдный, покрытый деревьями и пастбищами. Островок лежал чуть выше по течению от острова Сите, на котором высилась серая громада Нотр-Дама. Они миновали старую Гревскую набережную и врезающийся в воду причал с парой водяных мельниц. Дорогу заполняли толпы ярко одетых людей, и все шли в одном и том же направлении. Отражаясь в воде, у берега стояли высокие островерхие деревянные дома; их открытые галереи и балконы были увешаны праздничными гирляндами и лентами. По реке сплошным потоком плыли лодки и баржи.

Ги держал за руку маленького Симона, который с веселым интересом оглядывал все вокруг, рядом шел его отец. Пока ничего опасного Ги не заметил.

Церемония проводилась под роскошным навесом, натянутым над папертью Нотр-Дама, прямо у огромных западных ворот собора. Младшая сестра короля выходила замуж за своего родственника, Генриха Бурбонского, короля Наварры.

В какой-то степени для семьи невесты и для Франции это был династический брак – вероятно, вынужденный, потому что хотя оба брата невесты были живы и здоровы, ни у одного из них пока не было сыновей. Значит, в следующем поколении линия Валуа из древнего королевского рода Капетингов оборвется. Как оказалось, ближайшим по крови был один довольно дальний родственник. Бурбонская ветвь вела свою родословную от младшего сына того праведного короля Людовика, который два века назад построил Сент-Шапель. Отец жениха в свое время взял в жены королеву маленького горного королевства Наварра, которое лежало в Пиренеях между Францией и Испанией и которым теперь правил их сын Генрих. Так что, если Генрих Наваррский в самом деле унаследует трон Франции, ветви Бурбонов и Валуа вновь объединятся.

Но, несмотря на этот династически удачный ход, свадьба вызывала один очень большой вопрос.

– Дядя Ги, – произнес Симон, – а почему французская принцесса выходит замуж за протестанта?

Это на самом деле удивительно, размышлял про себя Ги. Пятьдесят лет назад никому не известный монах по имени Лютер бросил вызов Католической церкви, и христианство Западного полушария разделилось на два вооруженных лагеря. На севере и востоке Нидерланды, многие из германских земель и большая часть Скандинавии присоединились к лагерю протестантов, а за ними и Англия. Папа римский только что объявил об отлучении от Церкви еретички королевы Елизаветы и призвал правителей-католиков сместить ее с трона. Тем временем Испания и Священная Римская империя в Центральной Европе находились в руках самых ярых приверженцев католицизма – Габсбургов.

А Франция? Гуманист король Франциск до поры до времени терпел протестантов в своих владениях. Когда же он решил, что они опасны, было уже поздно. Север Франции был полностью католическим, Париж по большей части тоже, а те протестанты, что имелись в столице, тихо молились, не выходя из дому, и вообще старались не привлекать к себе внимания. Но в южных горах и атлантических портах вроде Ла-Рошели огромное количество людей приняло новую веру. Они называли себя по-разному: протестанты, реформаторы, кальвинисты, гугеноты. Среди них были как скромные ремесленники, так и торговцы и даже рыцари. Адмирал Колиньи, например, один из лучших военачальников Франции, перешел в их лагерь, а также мать Генриха Наваррского вместе со всей родней.

Протестанты требовали свободы вероисповедания. Правительство было категорически против. Здесь и там возникали столкновения.

– Ты ведь слышал, – сказал Ги юному Симону, – что в последние годы были войны с протестантами? Не у нас в Париже, слава Богу, а в других местах.

– Да, слышал. Но мы же правы, да, дядя Ги? А протестанты – все еретики.

– Правильно, малыш Симон, ты добрый католик, и я тоже. Но это очень грустно, когда французы убивают друг друга, ты согласен?

– Согласен.

– Ну вот, потому наши правители решили, что этот брак поможет остановить войну.