Париж

Полицейский подошел к Тома. Он носил усы, но в остальном его лицо было чисто выбрито, редкие волосы зачесаны от широкого лба к затылку. Внимательные и слегка печальные глаза инспектора почему-то напомнили Тома об устрицах. Полицейский вынул блокнот. Первые вопросы были короткими: как зовут, где проживает – Тома назвал адрес своего съемного жилья на улице Помп, – во сколько случилось происшествие, имя и род занятий погибшего, был ли он знаком с погибшим, что они делали перед происшествием, где были. На последний вопрос Тома ответил, что они были в ирландском баре.

– Погибший пил что-нибудь в баре?

– Да, месье. Он пил «Гиннесс» и вино.

– Был ли пьян?

– Нет. Он контролировал себя…

– Но он пил и пиво, и вино?

– Да.

– Потом он забрался на башню?

– Да, инспектор.

– Каким образом?

– Сначала по балкам, потому что вход на лестницу заперт. Потом пробрался в лестничную шахту и поднялся по ступенькам на первую платформу, оттуда опять вылез на балки.

– Вы видели, как он это делал?

– Да.

Тома собирался сказать, что он и сам поднялся вместе с Пепе на башню, но вовремя вспомнил предупреждение Нея. Поскольку инспектор не спрашивал пока ничего о местонахождении и действиях Тома, то он не стал об этом говорить.

– Что он делал наверху?

– Пел итальянскую песню.

– А потом что было?

– Потом он упал.

– Как?

– Он кланялся. Три раза. Вперед, потом налево, потом направо. Потом он еще раз поклонился вперед, глубже, чем до этого, и потерял равновесие. Потом… все было так внезапно.

– Эта девушка – его подруга?

– Да. Она переживает сильное потрясение.

– Это естественно. – Инспектор обратился к Анне: – Я понимаю, вы расстроены, мадемуазель, но мне необходимо задать вам несколько вопросов.

Ее имя и адрес. Имя Пепе и адрес. Был ли он из итальянской семьи? А она? Как давно они знакомы? Пила ли она «Гиннесс» и вино вместе с ним в ирландском баре? Забрался ли он на башню и пел ли там итальянскую песню? Стояла ли она в это время внизу? Верно ли, что он сделал три поклона, а на четвертый потерял равновесие и упал? Видела ли она это? Действительно ли все так и было?

– Да. Все так и было. – Анна залилась слезами.

Инспектор захлопнул блокнот и повернулся к Нею и Эйфелю:

– Все ясно. Я удовлетворен. Предстоят еще кое-какие формальности, разумеется, но, если только месье Эйфель не станет настаивать, я не вижу необходимости в дальнейшем расследовании.

Эйфель жестом показал, что он также удовлетворен. По сигналу инспектора два его помощника положили тело Пепе на носилки и унесли.

– Думаю, мне следует проводить Анну домой, – сказал Тома.

Ней глянул на Эйфеля, который сказал, что намерен еще некоторое время побыть у башни. Тогда Ней сообщил Тома, что он отвезет его и Анну домой. Тома гадал, не нужно ли сказать что-нибудь месье Эйфелю, но тот уже повернулся ко всем спиной и пошел прочь.

У моста стряпчего ждал небольшой фиакр. Двое мужчин усадили Анну посередине, кучер взмахнул кнутом, и они тронулись в путь.

Анна жила с родителями в небольшом съемном доме возле южных ворот. Им пришлось ехать туда почти полчаса. Когда они наконец добрались, Ней вошел вместе с Анной, чтобы поговорить с родителями девушки. Потом вернулся и сказал Тома, что теперь отвезет домой и его.

– Постарайтесь сегодня не встречаться с Эдит, – попросил стряпчий. – Она отдыхает.

Собравшись с духом, Тома решился заговорить о том, что его волновало:

– Вы сказали полиции, что я ваш клиент, и я очень благодарен вам за это, но должен признаться, что у меня нет больших денег.

– Вас это не должно заботить, – ответил юрист. – Так пожелал сам месье Эйфель.

– Надо же! Неужели он сделал для меня такое! А он знает, что я тоже виноват?

– Не заблуждайтесь на этот счет, юноша. Месье Эйфель очень недоволен вами. Но сейчас на карту поставлено слишком многое. Башня является центром Всемирной выставки, которая должна скоро открыться. Под угрозой может оказаться честь Франции, не говоря уже о репутации Эйфеля. Когда я узнал от Эдит подробности происшествия, то понял сам и смог убедить инженера, а потом и инспектора в том, что, как ни трагична вся ситуация в целом, можно считать везением, что погибший был итальянцем. Никто не хотел бы, чтобы в это неприятное дело оказался замешан француз. Никто не заинтересован в том, чтобы ваше участие в инциденте было предано огласке. И таким образом, я также сумел защитить как Эдит, так и себя.

– Так вот почему инспектор не спрашивал, где находился я, когда упал Пепе.

– Именно. Он вовсе не желал знать это. Если бы он хоть на миг усомнился, что все это не более чем глупый несчастный случай, то повел бы себя по-другому. Однако никаких сомнений в этом нет.

– Пепе упал так, как я описал, уверяю вас.