Париж

– Дорогой юноша, – сказал он дружелюбно, но с ноткой нравоучения, – великого художника не следует прерывать посреди его труда. – Затем он вернулся к мадам Луизе. – Мы будем с нетерпением ждать, когда будет готово ваше очередное непревзойденное творение.

Шмиду пришлось продолжить путь по коридору, и вскоре его поглотили совершенно иные мысли и чувства.

Луиза в это время думала, что же ей теперь делать с той комнатой.

А там, не догадываясь о происходящем, спала маленькая Лайла Жакоб.

Сразу после полудня к патрульному посту на выезде из Парижа приблизилась большая машина Шарли де Синя. Охранники сразу узнали его. Не многие французы могли позволить себе такой автомобиль или частые поездки в город из родового замка – прежде всего из-за недостатка топлива.

Но этот аристократ, семья которого встала на сторону нового режима, имел все, что пожелает.

Когда он затормозил, они заметили на заднем сиденье маленькую девочку, закутанную в одеяло. Она была очень бледна.

– Внучка нашей экономки, – невозмутимо заявил Шарли и помахал перед носом охранников письмом от известного французского доктора. – Везу ее в деревню.

Молодой солдат глянул на письмо. Шарли раздобыл его тем утром.

– Конечно, свежий воздух пойдет ребенку на пользу, – вежливо сказал немец.

Шарли посмотрел ему прямо в глаза и изобразил серьезную озабоченность.

– Мы очень надеемся на это, – тихо сказал он так, чтобы девочка его не слышала.

Патрульные подняли шлагбаум и махнули Шарли, чтобы он проезжал.

Очень скоро дошла информация, что Лайлу ищет полиция, а Шмид и его сотрудники вывезли все картины из галереи Жакоба и сдали его квартиру другим людям. Было очевидно, что Жакобы в ближайшее время не вернутся.

Люди Шарли подкупили одного из надзирателей концлагеря в Дранси, и тот подтвердил, что родителей девочки держат именно там. Поскольку они были французами, их еще не перевели на восток, хотя поезда, набитые иностранными евреями, уходили в ту сторону один за другим.

Роланд де Синь был очень удивлен появлением маленькой еврейской девочки в своем замке. Однако и они с Мари поддержали версию, что она была внучкой их старой экономки из парижского дома, и никто ничего не заподозрил. Чтобы исключить любой риск, ее стали звать Люси. Ну а сама девочка прекрасно понимала, что должна делать.

– Моих родителей убили? – спросила она у Мари, и та сказала ей, что нет, пока нет.

– Давай будем молиться за них каждый вечер, только ты и я? – предложила она девочке, и Лайла кивнула.

Мари ежедневно читала с девочкой книги, а Роланд брал ее с собой на прогулки и учил ловить рыбу в ручье.

Она была милым ребенком: миниатюрная, очень красивая. Поначалу Лайла была немного скованна и пуглива, чего и следовало ожидать, но как только она поняла, что может доверять обитателям замка, то сделалась весьма жизнерадостной.

Шарли нашел велосипед, который ему подарили, когда он был в ее возрасте, вычистил его и спросил, умеет ли она кататься.

– Да, – ответила она. – Мама и папа любили вместе кататься на велосипедах по воскресеньям и ездили до самого Булонского леса. Я там еще не была, но они научили меня ездить в парке рядом с домом.

С тех пор Лайла с огромным удовольствием разъезжала по дорожкам вокруг замка.

Шло время. Шарли не сразу получил точные сведения, но в начале зимы сообщил Мари, что Жакобов больше нет в лагере Дранси. Вместе со многими другими их погрузили на поезд и увезли на восток. Мари спросила, когда это случилось и куда именно их отправили.

– В сентябре. Место назначения – Освенцим.

Трое де Синей долго обсуждали, рассказать ли об этом Лайле. Проблема была в том, что никто не хотел брать на себя эту обязанность.

– Давайте подождем, – предложила Мари. – Посмотрим, что будет дальше.

Спасение Лайлы имело один неожиданный эффект: Шарли стал беспокоиться о своем сыне.

С самого начала, когда он впервые попросил Луизу сообщать ему о немецких посетителях борделя, он понимал, что подвергает ее риску. Подобно многим подпольщикам, она взяла себе вымышленное имя.

– Скажи им, чтобы называли меня Коринной, – попросила она.

В первые месяцы материал, который Луиза собирала для него, был, при всей своей полезности, не слишком конфиденциальным. Он знал всех офицеров, которые посещали ее заведение, их обязанности, иногда и подробности их жизни. Эти сведения были отличной базой для будущих операций, и Шарли неутомимо передавал их полковнику Реми. Иногда Луиза узнавала нечто такое, что можно было использовать в Париже – для нападений на немцев или для диверсий на железнодорожных путях. Такую информацию Шарли сообщал Максу Ле Суру и его парням. В обоих случаях Шарли не считал, что по этим сведениям можно выследить источник утечки, то есть Луизу.