Париж: анатомия великого города

Когда в первый год оккупации реалии войны окутали Париж, в городе появились первые признаки организованного сопротивления германским властям. Столица Франции идеально подходила для подполья: парижане, с молоком матери впитавшие бунтарский дух, были готовы бороться с властью; городские аллеи, лабиринты улиц, дома, имевшие черные лестницы и сквозные подъезды, были многочисленны, да и город в целом был достаточно велик, чтобы в нем не составило труда затеряться. Первая волна неповиновения поднялась в 1940 году среди учащихся и студентов, которые призывали к стачкам, начали демонстрации, скандируя лозунги в поддержку де Голля, причем, по крайней мере сначала, — в относительной безнаказанности, так как немцы не хотели показать себя детоубийцами. По всему городу на стенах появилась буква «V», обозначавшая победу — викторию — и Лотарингскии крест[129].

Среди первых ячеек Сопротивления была так называемая группа «Нотр-Дам», сплотившаяся вокруг некоего «полковника Реми», прибывшего по приказу Лондона в Париж из Нанта. Эту ячейку уничтожили предатели, но за ней пришли новые — «Сеть Сен-Жак» и «Сеть Нимврод», работавшие под началом харизматического «капитана де Этьена де Орве», убитого в 1941 году.

Значительных успехов добилась ячейка из Музея человека в Трокадеро, возглавил которую лингвист академик Борис Вильде. Члены этой группы помогали бежать британским и французским офицерам ВВС, занимались саботажем и даже выпустили небольшой трактат под названием «Сопротивление», призывавший всех французов воссоединиться в борьбе против «одного врага — захватчика», публиковавший новости радио «Би-би-си» и указы правительства «Свободной Франции», расположенного в Лондоне. Группа из Музея человека презирала инертность и трусость парижан и, чтобы осудить их, опубликовала знаменитый памфлет «К оккупированным», где перечислялись способы обращения с захватчиками. Брошюра описывает множество методов борьбы с захватчиками в повседневной жизни: «Сделайте вид, что не знаете их языка или забыли его, — гласил памфлет. — Если к вам обращаются по-немецки, знаком покажите, что не понимаете и уходите без угрызений совести». Или: «…Они упиваются вашим бесчестием. Досадите им, сделав вид, что вы их в упор не видите, а просто изучаете витрины»; или: «Голос доктора Геббельса должен пробуждать в вас отвагу». Один из самых смелых членов группы, уборщик музея, ездил на велосипеде и расклеивал на задних бортах немецких грузовиков листовки, славившие де Голля.

Группа из Музея человека просуществовала до 1942 года и была предана внедрившимся в ее ряды вишистом. Членов группы казнили или выслали, но их операции вдохновили остальные ячейки Сопротивления на опасные игры с сильным врагом.

Несмотря на сложности операций внутри города, где сосед для соседа был потенциальным предателем, а над головами парижан постоянно висел дамоклов меч пыток и казней, борцы Сопротивления были смелыми, верными своему делу и вдохновлялись патриотической пропагандой из Лондона, а после вступления Москвы в войну с Гитлером — из «страны победивших рабочих и крестьян». Немцы называли бойцов Сопротивления коммунистами, хотя далеко не все отчаянные боевики состояли в коммунистической партии и мало кто из них мечтал о послевоенном социалистическом мире. Их питала не только пропаганда из-за границы, но и традиционный парижский бунтарский дух и стремление отстоять человеческое достоинство.

Весной 1942 года, когда гитлеровские войска наступали в глубине российских территорий, просоветские ячейки получили указание использовать против оккупантов снайперов. С каждым новым поворотом войны коммунисты из Сопротивления укреплялись в мысли о том, что новый мир приближается. В попытке запугать парижан нацисты казнили у Мон Валерьен более семисот человек, обвинив их в принадлежности к компартии, однако добились противоположного — коммунисты Парижа лишь укрепились в решимости бороться, чему немало способствовали вести о Сталинградском сражении, прошедшем в сотнях миль к востоку от повседневных реалий рабочих пригородов Менильмонтана и Бельвиля. Когда в 1943 году война в Европе обернулась против немцев, ряды движения Сопротивления значительно пополнились. Хотя между коммунистическими ячейками и голлистами шла невидимая стороннему взгляду борьба — оба лагеря по-разному видели послевоенное будущее Парижа, — на время оккупации все парижане объединились в борьбе с захватчиками.

Париж обороняется

Партизанская война достигла пика 18 августа 1944 года. Американские и английские союзники под руководством генерала Эйзенхауэра в июне высадились в Нормандии и планировали в наступлении на восток обойти Париж, который не считали стратегически важным пунктом, где Сопротивление слабое и значительной поддержки не окажет. Когда союзные войска придвинулись к столице, объединенные французские внутренние силы — так теперь называли себя сплотившиеся борцы Сопротивления (им также дали прозвище «fifis»[130]) — решили организовать восстание против германских властей.