Париж: анатомия великого города

Пока на улицах бушевало насилие, секс и любовь странным образом продолжали оставаться главной темой мифа о духе Парижа. Мотивы эти воплощались в довольно странные формы. Над Парижем нависла угроза СПИДа, ставшего в начале 1980-х годов неотъемлемой частью жизни столицы. «Отвязные» вечеринки в стоявшем неподалеку от Фоли Берже ночном клубе «Палас», где атмосфера доступности ЛСД, кокаина, амфетаминов и сексуальной вседозволенности царила еще с 1980-х, уступили место более жестким и жестоким сценам из жизни молодых парижан. Эдмунд Уайт назвал «Палас» «парижской “Студией 54”» — местом общения мировых звезд экрана и признанных литераторов. (У меня лично сохранились о клубе очень приятные воспоминания: здесь в 1984 году я впервые попробовал галлюциноген, влюбился в обведенные тушью глаза секретарши из «Фейзин» Франсуазы Байи, танцевал под песни Далиды, Принца и Риты Мицуко.)

Ощущение конца эпохи тех лет точно отражено в фильме 1993 года Сириля Кольяра «Дикие ночи», снятого для узкого круга зрителей и являющего удивительное путешествие по бисексуальной жизни ночного Парижа. Сам Коллар не дожил до выхода картины и не получил за нее приза — режиссер умер от СПИДа во время окончательного монтажа. Смерть писателя Эрве Гибера в 1991 году стала скорее зрелищем, чем шоком для широкой публики. Литератор был интимным другом Ролана Барта и Мишеля Фуко (именно Гибер в своих мемуарах «Другу, который не спас мне жизнь» назвал Фуко садомазохистом) и беззастенчиво использовал эти связи, дабы упрочить свою славу. Он снял кинокартину о собственной смерти («Стыдливость или бесстыдство»), но большинство гомосексуалистов посчитали это жест пустым эксгибиционизмом и спекуляцией на сострадании. Тема судьбы, финалом которой неизбежно становится ранняя смерть от СПИДа, превратилась в хит телевизионных ток-шоу, что оскорбляло память всех, кто умер безвестно и в одиночестве. Прочие писатели-гомосексуалисты, например Рено Камю, не пользовались такими низкопробными методами в погоне за дешевой славой. Они пропагандировали новое общее самосознание гомосексуальной общины, где такие понятия, как стыд или страх, остаются в прошлом, принадлежат «вышедшему в тираж проповеднику» Жан Жене (для молодежи вроде Рено Камю, он представляет собой «гомосексуалиста старой формации», следовательно, находится под гнетом религиозных и моральных табу прошлого, которые хоть и отвергает, но не уничтожает).

В 1990-х годах Париж стал мировой столицей приверженцев не только гомосексуализма, но и échangisme (обмена половыми партнерами). Греховное торжище проводилось не на окраинах, не тайком, как в других европейских странах. В самом сердце города происходил обмен партнерами: в эксклюзивных клубах «Бамбук» или «Крис и Ману», на страницах глянцевых журналов, подобных «New Look» или «Interview», где печатали одновременно политические сводки, культурные новости и эротику на грани порнографии. Для самых смелых искателей приключений в Булонском лесу и около ворот Дофина проводились échangisme sauvage («слепые обмены»). Интерес публики к подобному времяпрепровождению подтверждает оглушительный успех «автобиографии» сексуальных приключений Катарины Милле.

Сюжеты крайне популярных романов Мишеля Уэльбека, поклонника и духовного наследника Селина, разворачивались именно в этом окружении. В 1995 году Уэльбек был безвестным компьютерным оператором в аппарате Национального собрания и проживал в HLM близ станции метро «Бусико». В узких кругах были знакомы с необычным стилем его стихов, где смешивались реализм и меланхолия (действительно, его поэзия того периода больше напоминает стиль англичанина Филипа Ларкина, чем традиционное стихосложение левобережья). Уэльбек оказался гениальным летописцем современного Парижа, он сумел изобразить столичные противоречия, убожество гламура, индустриальную эротику Сен-Дени и тоску залитых дождем бульваров.

В 1996 году Уэльбек начал писать свой эпохальный труд «Элементарные частицы». Тогда-то я впервые и встретился с ним (мы выпивали и смотрели футбол в его муниципальной квартирке — Англия и Франция тогда вылетели из полуфинала). Я и не подозревал, что стопка замызганных листков в углу комнаты, которую Уэльбек громко называл офисом, станет бестселлером во Франции и за ее пределами. «Она либо сделает меня знаменитым, либо уничтожит», — произнес Уэльбек, пьяно махнув рукой в сторону пачки бумаг, которую именовал романом. Я тогда подумал, что он шутит.

В 1998 году перевод «Элементарных частиц» ворвался в списки бестселлеров всего мира. Звуковым сопровождением того лета был диско-альбом версальской группы «Эр», члены которой обожали Гинсбура, «Пинк Флойд» и немецкий техно. Их первый хит «Секси бой» соединил в себе элементы творчества всех кумиров музыки и, самое главное, сообщил мировой общественности, что интеллектуалы Парижа умеют мыслить, петь и танцевать одновременно. Совместно с Уэльбеком «Эр» возвестили о возрождении парижской поп-культуры.