Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

20 марта 1815 года Наполеон и его войска вступили в столицу. Настроение парижского населения в это время было самое неопределенное. С одной стороны, многие – причем не только среди знати, но и среди простолюдинов – продолжали поддерживать короля. Двоих мужчин, которые выкрикнули «да здравствует Бонапарт!», прогуливавшиеся в саду Тюильри парижане едва не побили зонтами. С другой стороны, в Париже имелось и немало сторонников Бонапарта, которые готовили его возвращение. За четыре дня до бегства короля полиция попыталась арестовать таких заговорщиков, но они успели спрятаться – кто у друзей, а кто у слуг. В числе ускользнувших от полиции оказалась и бывшая королева Голландии Гортензия, падчерица Наполеона и жена его брата Луи.

Менее знаменитые парижские бонапартисты, напротив, почти не скрывали радости: чувствуя приближение своего кумира, они вдевали в петлицу букеты фиалок (эти любимые цветы королевы Гортензии считались символом императора). Бонапартисты радовались, роялисты были объяты страхом.

Прошел почти год после капитуляции Парижа в марте 1814 года, и вот столица снова преобразилась: в течение суток на место королевских лилий вернулись трехцветные кокарды (считавшиеся при Бурбонах «якобинскими»), а также императорские орлы. На одной из тогдашних карикатур изображены индюки, в ужасе выбегающие из ворот дворца Тюильри, между тем как в открытые окна влетают орлы – символы наполеоновской славы. Во дворец Тюильри потянулись министры, государственные советники, слуги Наполеона, одетые в мундиры и ливреи времен Империи, которые они бережно хранили в надежде, что смогут вновь ими воспользоваться. Уличные торговцы зазывали покупателей криками: «Покупайте трехцветные кокарды! Они медленнее пачкаются и дольше служат!»

Так начались «Сто дней» вторичного правления Наполеона. В политическом отношении этот период резко отличался от времен Империи. Наполеон понял, что вновь навязать Франции деспотический режим не удастся, и так же, как ранее король, решил принять конституцию, которую назвал «Дополнительный акт к конституции империи». Разработку этого документа император поручил либералу Бенжамену Констану, которого тринадцатью годами ранее отлучил от политики за излишнее свободомыслие. Констан, прежде ненавидевший Наполеона как тирана, оценил происшедшие с императором перемены и согласился на сотрудничество. 23 апреля 1815 года текст Дополнительного акта (который злые языки нарекли «бенжаменкой», по имени сочинителя) был напечатан в официальной газете «Монитёр». Акт предусматривал создание двухпалатного парламента – палаты пэров, назначаемых императором, и палаты представителей, избираемых нацией. В этом отношении структура парламента не отличалась от той, которая была установлена Хартией Людовика XVIII. Разница была в другом: король свою конституцию французам пожаловал, не спрашивая их мнения, император же хотел, чтобы его Дополнительный акт получил одобрение нации. В связи с этим в мае 1815 года был проведен плебисцит (всенародное голосование). Тогда же состоялись выборы представителей, а 2 июня был оглашен список пэров. Накануне, 1 июня, на Марсовом поле произошло торжественное оглашение результатов плебисцита: Дополнительный акт императора был одобрен подавляющим большинством проголосовавших (хотя множество французов от участия в плебисците уклонилось). Наконец, 3 июня состоялось первое заседание палаты представителей.

Казалось, жизнь входит в свои берега, однако даже во время пышной церемонии на Марсовом поле на лице Наполеона была написана тревога, и для этого имелись все основания. Во-первых, французы, уставшие от бесконечных войн, далеко не единодушно поддержали вернувшегося императора. Среди простого люда был популярен такой шуточный диалог: «Знаешь, отчего после 20 марта хлеб подорожал, а мясо подешевело? – Да потому, что булочник уехал, а мясник воротился». В среде богатых и знатных парижан были сильны роялистские настроения, которые выражались завуалированно, намеками, но были понятны всем. Носить одежду белого («бурбонского») цвета значило бы слишком откровенно проявлять свою оппозиционность, поэтому дамы-роялистки предпочитали синий – «цвет королевской власти и верности».

Но если внутреннюю оппозицию Наполеон, возможно, сумел бы преодолеть (у него был в этом отношении большой опыт), то внешняя опасность снова сыграла роковую для него роль. Члены антинаполеоновской коалиции вовсе не желали видеть императора во главе Франции, пусть даже наделенной конституцией. В июне 1815 года союзные войска начали стягиваться к границе Франции. Узнав об этом, император принялся организовывать оборону Парижа: по его приказу были проведены фортификационные работы, построены новые бастионы, вокруг города были расставлены пушки. Однако Наполеон не мог не признать, что все эти скороспелые усилия напрасны: осады Париж не выдержит. Поэтому 12 июня армия Наполеона покинула столицу, чтобы атаковать войска союзников, сконцентрированные на юге Нидерландов.