Париж в любви

После задержки в пути из-за снегопада Анна, Алессандро и итальянские члены семьи прибыли вчера вечером в 10.30. Анна, которая носилась по дому, пришла в сильное волнение, увидев елку и подарки. «Не смотри!» — закричала я. Она сказала мне по телефону из Италии, что теперь ей нравятся Барби. Я удивилась, так как раньше она никогда не проявляла к ним интерес. Однако, пересмотрев сорок кукол, я выбрала одну и купила несколько дополнительных пар туфель, так как меня всегда восхищала коллекция обуви Барби.

* * *

Похоже было, что Мило собирается провести свою первую ночь в Париже в постели Луки (изначально он был собакой Луки). Но, к огорчению моего сына, в последнюю минуту Мило вперевалку побрел к своей красной бархатной подушке, лежавшей на полу возле кровати Марины.

* * *

Следующую записку — я привожу ее здесь без исправлений — вручила мне Анна утром после завтрака: «Дарагая мама, я не люблю барби. Вот пачему прежде чем ты мне сказала не сматреть я пасматрела и паняла, что на самом деле ее падарили мне ты и папа. И Я В САМОМ ДЕЛЕ СОЖАЛЕЮ! ПОЖАЛУЙСТА ПРОСТИ МЕНЯ!»

* * *

Сегодня Марина объявила, что хочет купить Мило дождевик в качестве рождественского подарка. Поэтому вся семья — без Мило — отправилась в магазин в Маре, где продаются товары для маленьких собачек. Анна схватила крошечный розовый плащик, украшенный фальшивыми бриллиантами (надо сказать, Мило — мужественный и драчливый пес и любит нападать на собак, которые в четыре раза больше его). Алессандро осведомился, нет ли у них такого же дождевика большего размера. Продавец спросил о породе Мило, чтобы подобрать соответствующий размер. «Нет-нет, у него размер не как у чихуа-хуа, — ответил ему Алессандро. — Скорее как у бульдога». Продавец взглянул на моего мужа весьма неодобрительно и указал на три-четыре плаща в углу: это был отдел товаров для полных. Из этого скудного запаса мы выбрали прозрачный дождевик с веселенькой пурпурной отделкой.

* * *

23 декабря мне стало грустно: я не хочу, чтобы заканчивался сезон Рождества, потому что это единственное время, когда я могу на законных основаниях предаваться одной страсти: это блеск. Когда еще можно использовать четырнадцать бутылочек с блестящим песком, блестящие звезды, клей с блеском? Только в декабре пол вокруг кухонного стола сверкает на солнце, а волосы ребенка блестят, словно фея усыпала пряди блестками.

* * *

В рождественский день я готовила дважды: сначала огромного гуся, которого нафаршировала и тушила в соусе из шалота и мадеры; затем, поздно вечером, — очень простое ризотто, которое я могу сделать с завязанными глазами. Гусь не пользовался таким успехом, как ризотто, хотя он идеально подрумянился и соус был хорош. Я никак не могу запомнить одну вещь: даже если на приготовление блюда потрачено шесть часов на кухне, оно не обязательно приведет гостей в такой восторг, как знакомый рецепт в хорошем исполнении.

* * *

Я решила выделить несколько моментов этого Рождества и попытаться сохранить их в памяти. Вот один из них: на кухне, где вкусно пахло тушившимся гусем, Алессандро обнаружил, что я одна, и воспользовался этим для поцелуя и страстных объятий.

* * *

Сохраняя воспоминания, важно намеренно избавляться от некоторых. Или, если хотите, тщательно редактировать их. Я собираюсь забыть ту минуту, когда моя золовка, окинув взглядом рождественский стол, сказала: «Ты забыла, что я не ем мяса?» И это после того, как она съела изрядное количество ветчины во время ланча. Еще я выкину из памяти ту минуту, когда она переложила пюре из сладкого картофеля со своей тарелки на тарелку матери со словами: «Обычно я люблю пюре, но это… нет».

* * *

Сегодня утром мы ходили на мессу в собор Нотр-Дам. Там было два епископа, очень много ладана и превосходная хоральная музыка. Я конфисковала у Анны куклу Скиппер (это младшая сестра Барби) и, только причастившись и идя по проходу, заметила, что белокурая голова с розовым лицом торчит у меня из сумки.

* * *

Хотя Алессандро купил себе три черных свитера как раз перед Рождеством, мой подарок — черный свитер — имел успех. Мой муж при выборе подарка руководствовался теми же принципами, что и я: он купил мне огромную, тяжелую кастрюлю «Штауб». Причем черную.

* * *

Все мы пришли в ужас, обнаружив, что прозрачный дождевик, предназначенный для французского бульдога, не сходится у Мило на талии. Нет и речи о том, чтобы его застегнуть. Марина вынуждена была признать, что, пожалуй, Мило нужно снова посадить на диету. Мы все время ставим в пример стройных, живых собак, которые проходят мимо нас на утренней прогулке. По-видимому, ни француженки, ни их собаки не толстеют.

* * *