Париж — всегда хорошая идея

Розали наклонилась и обхватила колени руками. Разве что только… разве что только тут был один общий источник, к которому и тот и другой имели доступ. Вполне возможно, что существует старая сказка про синего тигра. Она задумчиво кивнула и нахмурила лоб. Но и тогда все равно не может быть так, чтобы эта история, как утверждал возмущенный нью-йоркский адвокат, совпадала с ней слово в слово.

Розали почувствовала, что мысли у нее путаются. Наверное, она все-таки зря ломает над этим голову. Прав Рене. Завтра же она прямо с утра позвонит Максу Марше и выяснит, в чем тут дело. Однако приступать к расспросам нужно с большой осторожностью — не хочет же она огорчить старого писателя!

Вряд ли можно было ожидать, что этот сумасшедший снова к ней явится. Однако кто знает! Розали допила вино и залезла через окно обратно к себе в квартиру.

Когда она наконец закрыла глаза, в ее блокноте уже появилась следующая запись:

Самое худшее в этот день:

Пугающе участилось появление в моей жизни незнакомых мужчин, опрокидывающих стойку с открытками. Сегодня в лавке побывал кошмарный американец, который меня обругал и грозился подать на меня в суд за то, что сказка про синего тигра якобы краденая.

Самое лучшее в этот день:

Звонил мсье Монсиньяк и спросил, не хочу ли я сделать для издательства иллюстрации к сборнику сказок. Настоящий большой заказ! Дала согласие.

12

С самого утра в доме шумно хозяйничала Мари-Элен. Она так усиленно хлопотала по причине общего нервного возбуждения, а оно в свою очередь объяснялось тем, что она собралась уехать на две недели. Они с мужем должны были отправиться в свою родную деревню План-д’Оргон, расположенную в окрестностях Ле-Бо, где жили остальные родственники, а главное, их дочка, которая только что родила ребенка.

— Представляете себе, мсье Марше, — я стану бабушкой!

Макс давно сбился со счета, сколько раз за последние месяцы ему довелось уже слышать эти слова, сопровождаемые отчетом о том, как чувствуют себя мать и дитя. Три дня назад дочь наконец разродилась, и на свет появилась малютка Клэр. («Она весит всего три пятьсот, мсье, и уже улыбается!») Мари-Элен Бонье не помнила себя от восторга и объявила Максу, что в выходные уезжает в План-д’Оргон, а ему предстоит две недели обходиться без ее помощи.

— Ведь вы как-нибудь управитесь, мсье Марше? — беспокойно добавила она, вытирая руки о передник.

За прошедшие годы у мадам Бонье развилось безумное убеждение, что он пропадет и погибнет, если она не будет трижды в неделю покупать ему продукты, прибираться в квартире и готовить для него еду.

— Конечно же справлюсь, Мари-Элен, я, кажется, еще не беспомощный дряхлый старик!

— Так-то оно так, мсье Марше, но вы все-таки мужчина, а когда мужчина один в доме — это нехорошо. Он начинает неправильно питаться, скапливаются залежи неразобранных газет, в мойке — горы немытой посуды, и начинается полный развал.

— Вы, как всегда, преувеличиваете, Мари-Элен, — сказал Макс и снова углубился в газету. — Заверяю вас, за две недели дом не развалится.

Тем не менее экономка не успокоилась и перед отъездом пришла лишний раз в пятницу, чтобы напоследок хорошенько прибраться в комнатах, погладить белье и приготовить еще несколько порций еды, которые ему останется только вынуть из морозилки и подогреть. На кухонном столе стояло штук пятнадцать пластиковых коробочек, которые она наполнила, чтобы он за две недели не умер с голоду.

Макс покорно кивал головой. Он понимал, что бесполезно вступать с экономкой в споры, доказывая ей, что он вполне способен сам поджарить себе яичницу или сходить в город и зайти на рынке в ресторанчик, чтобы там перекусить. Такой поход можно было очень практично совместить с посещением аптеки, чтобы купить новый тюбик геля от болей в суставах.

Сегодня он проснулся рано и почувствовал неприятную боль в плече. Очевидно, как-то не так повернулся в постели. Да, с этим ничего не поделаешь! По утрам ты просыпаешься все раньше оттого, что где-то что-то болит.

Макс Марше с наслаждением потянулся в ванне и прислушался к тому, как воюет с пылью Мари-Элен, сейчас она расправлялась с коврами. Чтобы найти от нее укрытие, оставалось только заползти в ванну.

Через несколько минут мадам Бонье принялась за дело под дверью ванной.

— Сколько вы там еще пробудете, мсье Марше? — не утерпела она наконец.

Он со вздохом вылез из зеленоватой воды, в которую, как всегда, высыпал две лопаточки своей любимой ароматической соли «Арамис», и поскорее оделся.