Париж — всегда хорошая идея

— Ни о чем таком никогда не слыхал, — сказал он. — А если и была, то я ее не знаю.

— А-а.

Повисла небольшая пауза.

У Макса появилось неприятное ощущение. В чем причина этого странного звонка? Он кашлянул, прочищая горло.

— А ну-ка, Розали, давайте начистоту, что там вас мучает? — прервал он наконец затянувшееся молчание. — Вы же, наверное, не без причины задаете мне такие вопросы?

И тут она призналась и, смущаясь, осторожно рассказала ему о неприятном случае с незнакомцем, который, явившись к ней в лавку, стал утверждать, будто бы сказка про синего тигра украдена.

— Какая возмутительная мерзость! — воскликнул Макс. — Надеюсь, вы не поверили этому сумасшедшему? — Он даже засмеялся и замотал головой — такой дикой чушью казалось ему услышанное. — Так что, дорогая моя Розали, немедленно забудьте эту ерунду. Могу вас заверить, что я — автор этой истории. Так и скажите тому господину из Нью-Йорка, если он снова к вам явится. Эту историю я целиком придумал сам, каждое слово в ней — мое.

Он услышал, как она облегченно вздохнула.

— Я в этом никогда и не сомневалась, Макс. Я только потому, что этот человек утверждает, будто он может доказать, что это его история. Он страшно вышел из себя и даже грозился подать на нас в суд.

Макс возмущенно фыркнул:

— Чудовищно!

— Его имя — Роберт Шерман. Вы его, случайно, не знаете?

— Не знаю никакого Шермана, — сердито отрезал Макс. — И у меня нет никакого желания знакомиться с этим господином, который, судя по всему, настоящий безумец.

На этом он закрыл тему.

По крайней мере, так он тогда думал.

13

В комнату падал косой солнечный луч. В окно задувал летний ветерок, шевеля занавески. Роберт Шерман открыл глаза и прислушался к тихому позвякиванию посуды, которое доносилось откуда-то издалека, не нарушая царившего вокруг покоя. Умиротворенная атмосфера этого утра напомнила ему тихие воскресные дни детства в Маунт-Киско.

Он потянулся, вспоминая только что приснившийся сон, который быстро бледнел и улетучивался. Сон был приятный, и он проснулся после него с хорошим чувством. В нем была какая-то женщина, с которой он сидел на скамейке на какой-то площади.

Он попытался припомнить точнее, но мимолетные образы было не ухватить. Не важно! Он повернулся на бок, повыше натянул одеяло и еще немного подремал. Несколько счастливых мгновений все в мире Роберта Шермана было в полном порядке.

Затем резкий звук работающей дрели прорезал тишину. Роберт поднялся с подушки, сел на кровати и отпил воды из стакана. Кинув взгляд на мобильный телефон, он увидел, что пришло сообщение: «Вот как, дорогой! Звучит довольно волнующе. Надеюсь, тебя это навело на размышления. Я же говорила тебе, что это только с пьяных глаз можно было придумать поехать в Париж. Прислать тебе денег? Привет. Рейчел».

И тут он все вспомнил. Эту ведьму из писчебумажного магазина, книгу, ресторан со стейками, пропавший бумажник. Весь сон с него сразу как рукой сняло, и блаженного состояния, с которым он проснулся, как не бывало. Он взглянул на часы. Половина одиннадцатого! Он проспал почти двенадцать часов.

Сегодня пятница, он остался без бумажника, а проклятая лавка открывается в одиннадцать.

Наскоро позавтракав чашечкой крепкого кофе с круассаном (с хрустящей корочкой, как он заметил, несмотря на всю спешку), Роберт бегом спустился по лестнице, протиснулся в тесном вестибюле между двумя рабочими, которые о чем-то рассуждали, разложив на полу чемодан с инструментами, выскочил на улицу Бонапарта и тут вдруг вспомнил наставительный тон сообщения, которое прислала Рейчел. Пускай поездка в Париж была не очень удачной идеей, но совсем не обязательно так подчеркнуто на это указывать!

В начале двенадцатого он уже отворил дверь «Луны-Луны» и осторожно вошел в лавку. На этот раз ему не свалился на голову колокольчик, и только собачонка в корзинке дала о себе знать негромким рычанием. Роберт из осторожности обошел ее стороной.

В магазине еще не было покупателей. Розали Лоран, поправлявшая что-то на полках у стены, обернулась.

— Надо же! Опять вы тут, — сказала она, возводя глаза к потолку.

— Да, опять я, и опять здесь! — огрызнулся он. — Вчера вечером вы, к сожалению, меня не впустили.

При мысли о том, как она оставила его стоять перед запертой дверью, а он как дурак разорался на всю улицу, он почувствовал, как в нем поднимается холодная злость.

— Мне кажется, мы с вами еще не рассчитались, — сказал он.

— Да что вы? — ответила она с вызывающей улыбкой. — И что же вас привело сюда сегодня? Вы уже подали иск или просто хотите опрокинуть еще одну стойку с открытками? — продолжала она, приподняв красиво изогнутые брови.

Он набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул. Вступать в перебранку с этой открыточной куклой бесполезно, и ни к чему хорошему это не приведет.

До этого нельзя опускаться, надо быть выше. Он же профессор литературы и хорошо знает Шекспира: first things first[32].

— Ни то ни другое, — сказал он как можно спокойнее. — Я только хочу забрать свой бумажник.

Она посмотрела на него искоса: