Париж — всегда хорошая идея

Интересно, ему показалось или в ее улыбке мелькнул садистский оттенок?

— Давайте походим, мсье Марше, у нас получится!

Но ходить с ходунками пришлось только ему.

Короче, после трех дней в больнице Макс ни о чем не мечтал так горячо, как о родной кровати и лицах знакомых людей, не принадлежащих к больничному персоналу. При отправке в больницу Себастьяно сообразил захватить с собой плащ своего работодателя, в кармане которого, по счастью, лежал телефон, и в субботу вечером, пользуясь тем, что аккумулятор хотя и был на последнем издыхании, но все-таки еще не совсем разрядился, Макс успел позвонить Розали Лоран, и та обещала к нему приехать.

Слава богу, доктор «Бац» — он же профессор Паскаль — обещал, что к концу недели его отпустят домой, если он будет прилежно упражняться и показатели окажутся в норме.

— Давление у нас все еще высоковато, мсье Марше, — сказал он во время утреннего визита, озабоченно заглянув поверх спущенных на кончик носа очков в историю болезни, а Макс на это ответил:

— Неудивительно, если ночью тебе не дают спать!

Он сам заметил, что на бездумное употребление слова «мы» у него развилась настоящая аллергия, как, впрочем, и на то и дело открываемые двери, на выключатели, которые все время включают и потом забывают выключить, а главное, на это мерзкое, не прекращающееся ни на минуту скрипение резиновых подошв, которые подкрадываются к тебе справа и слева и при каждом шаге присасываются к липучему полу (черт знает, чем они тут моют этот линолеум), как присоски человека-паука, чтобы затем с громким чваканьем от него отлепиться.

Чвак. Чвак. Чвак.

Чвак. Чвак. Чвак.

Сестра-практикантка Жюли деловито сновала туда-сюда по комнате, она только что убрала его обед и спросила, вкусно ли было и «не забыли ли мы принять таблеточки». Затем она чуть приоткрыла окно, задернула занавески, чтобы «мы могли поспать после обеда», и вышла. Дверь тихонько захлопнулась.

Когда усталый Макс опустился на подушку и закрыл глаза, надеясь вздремнуть, ему сквозь мимолетные образы сна послышались в коридоре чьи-то звонкие каблучки, которые, процокав по коридору, остановились за дверью.

18

— Что ж это вы, дорогой Макс, так всех напугали? Как вы себя чувствуете? Зачем вам вдруг понадобилось лезть на лестницу? И что у вас с головой?

Розали положила на столик букет чайных роз и с озабоченным выражением на лице склонилась над Максом. Ее старый друг выглядел неважно: повязка на голове и темные круги под глазами.

По его морщинистому лицу пробежала радостная улыбка.

— На какой вопрос вы хотите, чтобы я отвечал в первую очередь, мадемуазель Розали? — спросил он. — Я старый человек, столько вопросов сразу, что мне за вами не поспеть. — Он старался говорить весело, но голос был слабый.

— Ах, Макс! — Она пожала лежавшую на одеяле исхудавшую руку. — Вы и впрямь выглядите ужасно. Вам очень больно?

Он мотнул головой:

— Боль терпимая. Сегодня я уже вставал и сделал несколько шагов под руководством ласковой солдафонки, которая считается медицинской сестрой. Только спать здесь невозможно. То и дело приходит кто-нибудь в белом халате, кому-то все время от меня что-то надо. И все задают одни и те же вопросы. Можно подумать, что они тут друг с другом вообще не общаются.

Он вздохнул, поправил свое одеяло и кивнул ей на стул в углу:

— Подвиньте себе стул, Розали. Я действительно очень рад, что вы пришли. За эти дни я впервые вижу нормального человека.

Розали засмеялась:

— Уж больно вы нетерпеливы, Макс. Прошло всего несколько дней, как вы здесь, а доктора и сестры просто выполняют свою работу.

Она пододвинула к кровати стул и села, скрестив ноги.

— Да, боюсь, я и правда очень нетерпеливый пациент.

Его взгляд следовал за каждым ее движением и остановился на изящных синих босоножках на маленьком каблучке, из которых выглядывали покрытые лаком ноготки.

— Хорошенькие туфельки, — произнес он вдруг.

Розали удивленно приподняла брови:

— Благодарю за комплимент! Просто обычные летние босоножки.

— Ах, знаете, побывав на другом берегу реки, начинаешь по-новому ценить самые обыкновенные вещи, — философски заметил он. — Надеюсь, я скоро выйду из этого заведения.

— Я тоже надеюсь. Вы меня порядком напугали. Все выходные я тщетно пыталась до вас дозвониться, но никак не предполагала, что мы встретимся с вами в больнице.

— Да, я слышал звонки по всем телефонам, а снять трубку был не в состоянии. Такая вот незадача! — посмеялся он. — А по какому делу я вам так срочно понадобился?

Вот черт! Розали прикусила губу. Сейчас самый неподходящий момент снова заводить разговор о книге и расспрашивать его про загадочное посвящение! С этим надо подождать, пока Макс не поправится.

— Ничего особенного! Я просто хотела спросить, не приедете ли вы на той неделе в Париж, чтобы вместе где-нибудь пообедать, — соврала она. — У меня теперь есть помощница, которая три раза в неделю во второй половине дня стоит за меня за прилавком, а Рене на выходных уезжает на курсы переподготовки в Сан-Диего. Вот я и подумала, что мы могли бы куда-нибудь пойти.