Париж – всегда отличная идея

– О, спасибо, – я была так рада, что мне не придется выходить и искать в ночи все эти базовые гигиенические принадлежности, что готова была заплакать от счастья, – это очень поможет.

– Очень многие люди забывают их упаковать с собой в поездку. Поэтому я забочусь о том, чтобы все эти средства были в каждой квартире. Чувствуй себя как дома.

– Merci beaucoup[33].

Я была так голодна, что готова была съесть буквально все, даже самые экзотические французские блюда: улитки, свиные ножки, говяжий язык или телячья голова – сейчас мне было все равно. Есть выражение: «настолько голодная, что съела бы медведя». Так вот, это был как раз мой случай.

– Bienvenue à Paris[34], Челси, – сказала Зои. Она поцеловала меня в обе щеки и вложила мне в руку ключ от квартиры. – Я дам тебе знать, если из аэропорта позвонят насчет твоего багажа.

– Спасибо, – ответила я.

Когда дверь за Зои закрылась, я подошла к окну и стала смотреть, как садится солнце, как один за другим зажигаются огни города. Я крепко обхватила себя руками. Мне отчаянно хотелось быть храброй, быть лучшей, более сильной версией самой себя, но без приличной сменной одежды и свежего нижнего белья я скорее чувствовала себя грустной грязной беспризорницей. Я ощутила, как мне становится очень жалко себя, горемычную, мой внутренний диджей ставит в эфире песню «Почему я?» и выкручивает громкость на максимум. Я тут же пришла в себя и прекратила этот праздник самоуничижения.

Повстречав за годы работы в АОО множество людей, переживших рак, я никогда не позволяла себе жаловаться на мелкие неудачи, потому что на самом деле правильный вопрос был: «Почему не я?» Плохие вещи случались со всеми. Точка. По-настоящему важно было то, как именно вы будете справляться с этими вещами. Я новыми глазами посмотрела на огни парижских улиц, на Эйфелеву башню, подсвеченную синими вспышками вдалеке, и подумала, что из всех мест, где я могла бы найти себя прежнюю, Париж кажется наиболее вероятным. По крайней мере, я на это надеялась.

Глава тринадцатая

Я проснулась, повернула голову, подо мной примялась пуховая подушка. В Бостоне окна моей спальни выходили в переулок, а высокие здания по соседству загораживали солнце, поэтому даже при хорошей погоде утреннее освещение было серым, унылым. В Ирландии утро начиналось в пелене тумана, и только после того, как он истает слой за слоем, можно было увидеть зеленые холмы, залитые солнечным светом.

Сегодня свет в окне был другим. Он был ярким и резким, освещая всю паутину в моем сознании и распугивая пауков. А может, дело в том, что я так устала вчера, что забыла задернуть шторы, и свет ворвался в маленькую квартиру, как божий фонарик, разбудив меня… Я потянулась к телефону, чтобы проверить время. О да.

Запах свежеиспеченного хлеба был последним толчком, который мне требовался, чтобы встать с постели и встретить новый день. Наверняка кафе уже давно открылось, и я смогу там позавтракать. Так как у меня не было сменной одежды, пришлось прополоскать свое нижнее белье и дать ему высохнуть на полотенцесушителе в ванной. Остальную одежду, за исключением футболки, в которой спала, я повесила, чтобы она могла проветриться. Это отняло у меня последнюю каплю энергии прошлой ночью.

Я спустилась с чердака и натянула почти сухое белье и вчерашнюю одежду. Когда я вышла вниз, в кафе уже вовсю кипела работа. Люди стояли в очереди, всюду слышались быстрые разговоры, которые я не смогла бы разобрать даже с переводчиком, а запах пирожных с корицей и кофе висел в воздухе, как самые восхитительные духи.

Зои не было видно за стойкой, и я предположила, что она придет чуть позже. Я заказала эспрессо и pain aux raisins – французскую булочку с изюмом, которая растаяла у меня во рту, и мне захотелось съесть еще как минимум четыре таких. Я поборола это искушение. Манящий Париж и отчаянное желание переодеться взывали ко мне, как сирена к моряку. За стойкой стояла та самая девушка, которая работала вчера вместе с Зои, ее бейдж говорил о том, что зовут ее Анналиса. Я обратилась к ней и спросила, не звонили ли из авиакомпании по поводу моего пропавшего багажа. Анналиса с сожалением покачала головой, и на ее лице отразилось сочувствие. По крайней мере, я надеялась, что это было именно оно.

Я подумала, что, возможно, она отреагировала так на мой вопрос, потому что одежда на мне выглядела помятой и, несмотря на мои усилия, пахла так, будто я пришла в Париж пешком или, может быть, сплавлялась в ней по реке. Потихоньку потянувшись, я принюхалась, чтобы убедиться, что от меня не пахнет потом. Я ничего не почувствовала, но это не обязательно означало, что я в порядке. Как-то я слышала, что люди иногда становятся невосприимчивыми к собственному запаху. Изумительно. Возможно, я сейчас воняю на все кафе.