Париж – всегда отличная идея

Я подумала о том, что надо бы побежать за ним и сказать, что мне жаль, что я счастлива за него и Шери, но это было бы ложью, к тому же я знала, что я недостаточно хорошая актриса, чтобы притвориться как следует. Я просто не могла заставить себя это сделать. Вместо этого я опрокинула второй бокал коктейля, потому что от коктейлей, в отличие от семьи, всегда знаешь, чего ожидать.

Глава вторая

Подожди меня здесь, – сказала Аннабель, – я переоденусь, и мы поговорим, ладно?

Я промолчала. Не обращая на сестру совершенно никакого внимания, я поставила пустой бокал на ближайший столик, вышла из свадебного салона и тоже двинулась прочь, но в противоположном направлении. Это было ужасно грубо, и я прекрасно это понимала, но я была совершенно раздавлена и не могла ни с кем сейчас говорить.

Вскоре после этого стали поступать телефонные звонки. Дважды звонила Аннабель. Трубку я не брала. Трижды она писала мне сообщения. Я их не читала. Аннабель даже пыталась связаться со мной по видеочату. Нет, просто нет. Я была слишком разгневана – хотя, может, это не совсем точное слово. Растеряна? Близко, но тоже не совсем точно.

Нет, чувства, которые я испытывала, были чем-то средним между этими двумя эмоциями. Я никак не могла поймать это чувство. Похоже было, будто я пытаюсь через соломинку вытянуть шарик тапиоки[4] из молочного коктейля: я боялась, что, как только вытяну его, он застрянет у меня в горле.

Я остановилась на перекрестке, чувствуя, как март холодными пальцами щиплет меня за щеки, будто навязчивая тетушка. Я застегнула куртку, укутала шею теплым шарфом и натянула шапку.

Коварный холодный ветер все еще находил способы проскользнуть мне за шиворот и добраться до кожи. Но мои ощущения так притупились, что я его почти не замечала.

Меня предали. Вот что я ощущала. И это глубоко ранило. Я прошла пешком три километра, включая самую холодную часть пути, пролегавшую через мост Лонгфелло, к своей квартире, с каждым шагом все больше закипая от злости. Можно было подумать, что ярость согреет меня изнутри. Увы, нет. В основном потому, что меня отвлекала Аннабель. Она продолжала писать и звонить, писать и звонить без остановки. Я любила свою сестру, как никто другой. На самом деле она мой самый близкий и надежный друг, но иногда ее упорство просто изматывает меня.

Я открыла дверь и шагнула в вестибюль, спасаясь от пронизывающего ветра. Дверь автоматически закрылась за мной, пока я поднималась по лестнице в свою квартиру. Телефон снова зазвонил, и теперь, зная, что именно я чувствую, я с готовностью ответила на звонок Аннабель.

– Когда папа рассказал тебе? – спросила я.

– И тебе привет, сестренка, – голос Аннабель источал сарказм, что было неудивительно. – Я уж подумала, что ты никогда мне не ответишь.

Я понимала, что моя младшая сестра избегает этого вопроса, и это только подливало масла в огонь моего негодования. Мало того что наш отец планировал жениться во второй раз, так я еще готова была поспорить на крупную сумму, что он сказал об этом Аннабель намного раньше, чем мне. Разве он не должен был рассказать нам об этом вместе? Это был достаточный повод, чтобы испытывать гнев.

– Когда?

Я сняла зимнюю одежду и повесила ее на вешалку у входной двери. Я мерила шагами свою квартиру, избегая наступать на скрипучую доску посередине. Жила я на втором этаже прекрасно обставленного трехэтажного особняка на Вустер-стрит в Кембридже. Окна были большие, полы – деревянные, а внутри – жуткий сквозняк, как на железнодорожной платформе. Зато вид из одинокой спальни на мусорный бак в переулке был абсолютно сказочный.

Раздался звонок в дверь.

– Подожди секунду, – сказала я Аннабель, затем прошла в другой конец комнаты и нажала кнопку домофона: – Кто там?

– Это я вообще-то. – Голос моей сестры одновременно раздался и в динамике телефона, и в домофоне.

– Ты здесь? – спросила я.

– Естественно, – ответила Аннабель. – Я отправилась следом за тобой сразу после того как ты меня кинула.

– Ох, – я не хотела чувствовать себя виноватой и нажала на кнопку, чтобы впустить ее. – Поднимайся наверх.

– Спасибо, – Аннабель отключила телефон, и я открыла дверь.

Она взбежала по лестнице, ничуть не запыхавшись. Я нахмурилась. Я прожила здесь пять лет и до сих пор кряхтела и пыхтела, пока поднималась на лестничную площадку второго этажа. Я отступила в сторону, пропуская сестру, а затем закрыла и заперла дверь. Аннабель сняла фиолетовое шерстяное пальто и бросила его на пустой стул. Бесит. Я подняла его и повесила на дверной крючок, предназначенный для гостей.

Когда я обернулась, Аннабель уже развалилась на диване. В черных леггинсах, черных ботильонах и безразмерном темно-сером свитере-тунике, с длинными темными кудрями, обрамляющими ее лицо, она была похожа на паука. Я знала, что это не очень приятное сравнение, но я все еще злилась на свою сестру, так что это было неважно.

Я вернулась к нашему разговору.

– Как давно ты знаешь?

– Я помогла папе выбрать кольцо.