Парижская тайна, или Истина в вине

– Я что, сумасшедший? Просто на этот раз я хочу, чтобы был наказан истинный виновник. Не крайний и не тот, кто случайно оказался под рукой.

– И как он, по-твоему, должен быть наказан?

– Меня вполне устроит пожизненное заключение.

– И после этого он говорит, что не сумасшедший! – рассмеялась Елизавета Петровна.

– Но Дмитрий Александрович прав, – тихо сказала Ника. – Раз убил – значит должен отвечать.

– Пока его самого это не коснулось, Воронова сей вопрос почему-то не волновал, – хмуро сказал Сивко, глядя в тарелку. – Все пользовались, и он пользовался.

– Чем это я пользовался? – в упор посмотрел на него Воронов.

– Дырками в законе. А как жену любимую убили: караул! Правосудие продажное! Следователи купленные! Менты ленивые! Пора наводить порядок! Запру у себя в доме ни в чем не повинных людей и буду ставить над ними эксперимент. Виноват-то один. А сколько пострадавших? Все правильно: лес рубят, щепки летят, – сердито сказал Сивко. – Идиотизмом ты занимаешь, Дмитрий.

– Чистосердечное признание еще никто не отменял, – сказал Воронов. – Пусть тот, кто убил, прямо сейчас нам об этом скажет, все тут же и закончится. Ну что, господа? Кому дать слово?

Ответом ему было молчание.

– Вот видите. И опять вы молчите. Один, тот, который виновен, является причиной страдания остальных. Убийца был уверен, что ему все сойдет с рук. Приедет полиция, следователь, который непременно что-нибудь придумает. За деньги. Ведь их у вас всех в избытке. Ан, нет! Не получилось! – злорадно сказал Воронов.

– А если… Если это Таранов? – спросила Елизавета Петровна. – Если Иван задушил Бейлис?

– А потом что? Покончил с собой? Спрыгнул с башни? Чушь! Его ударили доской по голове и столкнули вниз. Он размозжил себе голову. Его гениальные мозги размазались по каменным плитам у подножия смотровой башни.

Ника вздрогнула. Потом встала из-за стола, с коленей упала на пол салфетка.

– Извините… – Она всхлипнула и выбежала из комнаты.

– Вот видишь? – с усмешкой спросил Сивко хозяина замка. – Добился своего. Одну уже сделал несчастной. Ведь она его любила. Так же, как и ты свою жену. Если бы Ваня уехал вчера, ничего бы не было. Но тебе на это наплевать. Странное у тебя правосудие. Ты глаза-то развяжи, Дмитрий Александрович, да посмотри вокруг-то.

– Он все равно никогда бы на ней не женился, – хмуро сказал Воронов.

– Да откуда ты все знаешь? Кто ты такой? Господь Бог? И черт меня дернул сюда приехать! – в сердцах выругался Сивко. – Как чувствовал: не хотел. Думаю, человек год прожил взаперти, страдает, надо его поддержать. По-дружески. А человек-то из ума выжил. Нехорошо это, Дмитрий Александрович. Нехорошо.

– Да, Дима, – кивнула Елизавета Петровна. – Мы приехали тебя поддержать в трудную минуту…

– Попрошу без пафоса, – поморщился Воронов.

– Ну и черт с тобой!

С этими словами Федор Иванович встал, аккуратно положил на стол салфетку и вышел из комнаты.

– И я пойду, – вздохнула Елизавета Петровна. – Прилягу. Не выспалась, – пожаловалась она.

Они остались в комнате вдвоем.

– Ну, а что ты мне скажешь, Миша? – спросил Воронов.

– Федор Иванович прав. Мы-то здесь при чем? Я лично ни в чем не виноват, однако вынужден сидеть здесь взаперти в ожидании очередного трупа. Или вы думаете, что убийство – это развлечение?

– Однако ты неплохо проводишь время, – усмехнулся Воронов.

– Это вы о чем?

– О рыжей девушке. Ночью вы были вдвоем, когда я вас встретил. Только не говори, что это случайность. Ты здесь затем, чтобы делать свою работу. Так же, как раньше. Только раньше над тобой было начальство, да время поджимало, да показатели портить не хотелось, а теперь этого нет. Я тебя от всех этих условностей освободил. А чем ты занимаешься?

– Я работаю, – пробормотал он.

– Ну и каковы результаты?

– Я же сказал: мне нужна консультация.

– Ну, хорошо. – Воронов поднялся. – Спустимся в винный погреб. Но времени у тебя немного. Я дал слово, что задержу их до вечера, не дольше.

– Да вы еще хуже начальства! И как мне разговорить этих людей? Ну, не хотят они откровенничать! И признаваться не хотят! Вы же сами все видите!

– Идем.

И опять они шли по коридору. Михаил вспомнил Бейлис. У той ведь и в мыслях не было, что ее могут убить. Не первый раз она напилась и не впервые болтала что в голову взбредет. И не первый раз в этой компании. Они знали друг друга много лет, раньше ей все сходило с рук, а на сей раз почему-то не сошло. Что она такого сказала? А ведь сказала!

– Прошу. – Хозяин открыл перед ним железную дверь.

Спустились в подвал.

– Ну, и зачем это надо? – сердито спросил Воронов. – Наверху нельзя было поговорить?

– Мне нужна консультация, касающаяся винной этикетки.

– Как-как?

– Просветите меня, Дмитрий Александрович! – взмолился Михаил. – Я уже понял: истина – в вине.

– Как-как? – повторил Воронов. Кажется, он был сильно удивлен.

– Истина – в вине. А я в этом ни черта не понимаю!

– Ты ж читал, – с усмешкой сказал Дмитрий Александрович.