Парижская тайна, или Истина в вине

– Не успели, – рассмеялся Воронов. – Через три месяца я решил собрать винотеку и научиться разбираться в винах. Меня увлекла дегустация, процесс вкушения и сравнения. Я впервые осматривал местные достопримечательности не через туманную дымку, а трезвым, все подмечающим взглядом. И мне это понравилось! Головные боли прошли, здоровье поправилось. Я стал бегать по утрам, делать гимнастику. В Россию вернулся нормальным человеком и стал тем, кто я сейчас. Водку я не пью вообще, да и вином не увлекаюсь. Мне этого больше не хочется. Я теперь его собираю. Десять лет назад я придумал этот замок и эту жизнь. И Коллекцию. Я хотел всего лишь тишины и покоя. И долгих лет жизни. Для себя и, прежде всего, для нее. Она это заслужила. Но – не получилось. Как только я своего добился, все и закончилось.

– Но ведь жизнь на этом не закончилась, – осторожно сказал Михаил.

– И что ты предлагаешь? Жениться? И на ком? На Лизе?

– По-моему, она вас любит.

– Любить она не умеет, – резко сказал Воронов. – Она так называет странное чувство, которое к любви отношения не имеет. Потому что ни одной жертвы ради нее принести не готова. Елизавета Петровна хочет объединить усилия. Хотя куда ей больше денег? И уж конечно, это ущемленное самолюбие. Она же сказала, что купит любого. А тут незадача! Я тоже заработал много денег, следовательно, не продаюсь. И надо искать другой способ. Она, безусловно, женщина изобретательная, но…

– Но Елизавета Петровна почему-то уверена, что у нее получится. Мы только что с ней беседовали.

– О чем?

– О вашей покойной жене.

При слове «покойной» Воронов помрачнел. Михаил поспешно сказал:

– Извините, сорвалось с языка. Елизавета Петровна сожалела о том, что невольно стала причиной ее смерти.

– Причиной? Лиза? – откровенно удивился Дмитрий Александрович. – Она-то здесь при чем?

– Это ведь она звонила вашей жене утром в тот роковой день рождения. Да вы ведь знаете.

– Ну да. Знаю, – кивнул Воронов вяло.

– Елизавета Петровна везла ей в подарок бутылку «Сотерна», когда у нее машина сломалась. Она позвонила и попросила подругу подобрать ее на шоссе. Вместе с подарком. Это вино так и не выпито до сих пор. Как и то, что вы показывали позавчера за ужином. А Елизавета Петровна при слове «Сотерн» всегда вздрагивает.

– Ну, Миша, к делу, – резко сказал вдруг Дмитрий Александрович. – Лирическое отступление закончилось, поговорим об убийстве, которое ты должен раскрыть. Об убийствах, – быстро поправился Воронов. – Какие у тебя мысли?

– Мысли мои простые, – бодро отрапортовал он. – Я думаю, что Бейлис задушил Таранов.

– А его кто с башни столкнул?

– Зигмунд.

– Зигмунд?!

– Таранов хотел подняться ночью на смотровую башню и позвонить в свою службу безопасности. Вызвать охрану. Он предлагал мне взять на себя часового. Напасть на него, пока он будет звонить.

– И что ты?

– Сказал, что подумаю. Но пока я думал, он нашел другого союзника. Я случайно подслушал его разговор с Зигмундом. Оказывается, Таранов переспал с Никой, подцепив ее в ресторане. Девушка надеялась на продолжение, но тут же была забыта. Тогда Зигмунд решил ему напомнить об этом и пристыдить. Но Таранов над ним только посмеялся, правда, сунул денег, чем сделал еще хуже. У Зигмунда и его жены есть чувство собственного достоинства.

– Да, они люди гордые, – кивнул Воронов.

– Вчера ночью Таранов с Зигмундом объяснились. Иван вспомнил Нику и всю эту историю и круто поговорил с ее отцом. Отстаньте, мол, от меня, все равно ничего не добьетесь. Но предложил сомелье взятку, если тот договорится с охранником. Или выключит его каким-нибудь способом. Помните, мы встретились на лестнице? Вы с Никой вышли отсюда, из погреба, после дегустации.

– Мы встретились на лестнице? Разве?

– С Зигмундом. А я спрятался за статуей. У вас удобные ниши в стенах, Дмитрий Александрович, и, что еще лучше, полным-полно скульптур!

– Я покупал их не за тем, чтобы за ними прятались сыщики, – усмехнулся Воронов.

– Так ведь и убийства в замке не планировались.

– Да, это так. Продолжай.

– Зигмунд пошел к дочери, чтобы увести ее вниз, к себе. И передать разговор с Тарановым. А тот сказал вслед: «Я жду тебя у лестницы на смотровую башню».

– Кому сказал? Зигмунду?

– Ну да! Тот подсыпал снотворное в виски, как и обещал. А когда Таранов достал из кармана мобильный, ударил его доской по голове, после чего столкнул с башни. Вы не в курсе, при нем не было мобильного телефона, когда его нашли?

– Я не обратил на это внимания, – пробормотал Дмитрий Александрович. – Миша! А ведь это мотив!

– Еще бы! Это сделал либо Зигмунд, либо… Эстер Жановна.

– Женщина столкнула Таранова с башни?!

– Да вы на нее посмотрите! Высокого роста, сильная, решительная. Как она обошлась с трупом Бейлис, когда надо было спрятать Нику? Ради дочери Эстер Жановна на все способна.

– Что ж… Но как заставить их признаться?

– А скажите в лоб: все знаю, мол.

– Думаешь, это подействует? – задумчиво спросил Дмитрий Александрович.

– Ну, не знаю. Это же ваша прислуга.

– Вот потому что моя… – Он тяжело вздохнул.

– Таранов сам виноват. Поаккуратнее надо с девушками.