Парижская тайна, или Истина в вине

– Местные жители. Все, кто ездит к Ворону, их смертельные враги, – так же тихо произнесла Елизавета Петровна. – Да, не любят его… Ты должен войти в наш круг, Мишель. Прояви интерес. Покажи все, что ты знаешь. Я ему сказала, что приеду не одна. Воронов согласился. В этом году один из нас скоропостижно скончался. Хотя Льву Абрамовичу стукнуло восемьдесят, и слово «скоропостижно» не уместно. Он умер от старости. Его вдове наплевать на коллекцию. Разумеется, завещание будут оспаривать дети от первого брака.

– И много их?

– Трое. Что же касается молодой вдовы, которой Лев Абрамович отписал все… – Елизавета Петровна поморщилась. – Ты ее увидишь. Бывшая порнозвезда. Тощая блондиночка, а носит бюстгальтер пятого размера. Абсолютно без мозгов, зато какие буфера! – презрительно сказала она и равнодушно добавила: – Силикон, разумеется. Вылитая Памела Андерсон.

– О! Это шикарная женщина!

– Памела Андерсон не женщина, а конструктор, – отрезала Елизавета Петровна. – И эта такая же. Волосы крашеные, ресницы, разумеется, наклеенные, грудь и задница от пластического хирурга. Никто не помнит, как ее на самом деле зовут. То ли Люся, то ли Муся. Мы все зовем ее Бейлис, она не обижается.

– Бейлис? – слегка удивился он.

– По названию всем известного ликера. Она его обожает. И сама, как дешевая карамелька. Приторная сладость в ярком фантике, радости на пять минут, зато потом замучаешься отмывать липкие пальцы. А вот вино Бейлис терпеть не может. И цены ему не знает. Похоже, Воронов пригласил ее, чтобы поговорить о продаже коллекции покойного Льва Абрамовича. Но думаю, он торопится. Ей еще надо отсудить наследство. Приехали, Мишель!

Она остановила машину и посигналила. Бетонка упиралась в огромные железные ворота, забор вокруг замка был глухой и высокий, на него потратили целое состояние. Подъезд к воротам похож на бруствер, по обеим его сторонам пашня. Земля влажная, жирная, наступи – увязнешь по щиколотку. Он смотрел, как медленно открываются ворота. Их впускали.

– Я понимаю Воронова, – сказала Елизавета Петровна. – Вина в подвалах его замка теперь много. И арманьяки в том числе. Не удивлюсь, если готовится штурм, местные давно уже точат зуб на его погреба. Погоди, не вылезай из машины.

Он уже и сам слышал собачий лай. Глянул в окно: порода бойцовская, злая. Дюжие охранники поспешно отзывали собак, а из парадного, как черт из табакерки, выскочил мужчина средних лет с прилизанными волосами, одетый, несмотря на холод, в белоснежную рубашку и при бабочке. Стоял, дожидаясь, когда они подойдут.

– Дмитрий Александрович ждет гостей в приемной на первом этаже. Позвольте, я вас провожу.

– Я знаю, где это, – резко сказала Елизавета Петровна. – Отгоните мою машину, а дорогу я найду сама. Пошли, Мишель.

Мужчина направился к машине, Мишель же невольно поежился: холодно, а этот в одной рубашке. Пиджак бы накинул, что ли.

– Это дворецкий? – спросил он у напряженной спины своей дамы.

– Сомелье, – бросила та. Каблучки ее туфелек отбивали на мраморных плитах барабанную дробь. По длинному коридору с высоченным потолком разносилось эхо, и казалось, здесь проходит взвод барабанщиков, хотя на самом деле шла одна-единственная женщина. Но зато какая!

– Как-как? – переспросил он.

– Эксперт по вину.

– Эксперт по вину у него в лакеях?

– У Воронова много странностей. Да, ему прислуживает сомелье. Зигмунд, кажется.

– Какое странное имя, – пробормотал Михаил.

– О! Ты еще не слышал имени его жены! Кухарка, кастелянша и экономка в одном лице. Женщина с высшим образованием, между прочим. И вроде бы даже с ученой степенью…

Пока Елизавета Петровна говорила, он осматривался. Ему было не по себе. Замок так же мрачен, как и место, где он находится. Или это впечатления ноября? Влияют погода, унылый пейзаж и, разумеется, дождь. А летом здесь, должно быть, дивно. Барабанная дробь смолкла. Елизавета Петровна сама распахнула двери в приемную.

«Все берет на себя, – уныло подумал он. – Не надорвется ли?»

– Дима, здравствуй! Как я рада тебя видеть!

Елизавета Петровна уже подставила щеку хозяину замка, тот равнодушно прикоснулся к ней губами, после чего тут же отстранился.

– Позволь тебе представить. – Она обернулась и поманила своего попутчика пальчиком. – Михаил Андреевич, начинающий миллионер и… коллекционер! В нашем полку все прибывает. Я взяла на себя смелость привезти его сюда…

– Очень приятно, – оборвал ее Воронов.

Михаил невольно вздрогнул: ворон! Черный, мрачный. Это лицо когда-то было красивым. Резкая глубокая складка залегла над переносицей, виски поседели, рот отвердел. Взгляд тоскливый, страдающий.

– Разрешите вам представить остальных гостей, Михаил Андреевич, – сухо сказал хозяин. – Иван Таранов, ну, скажем, бизнесмен. И Федор Иванович.

– Коллекционер, – поспешил с комментариями Сивко. – Просто коллекционер.

– У нас закрытое заседание клуба, – пояснила Елизавета Петровна. – Только для избранных. Не хватает…