Парижские этюды

— Вонъ его! раздается вокругъ меня.

Я подзываю гарсона и расплачиваюсь. Покончивъ съ этимъ, я продолжаю спокойно сидть. Вокругъ меня разговоры принимаютъ все боле угрожающій тонъ.

Но въ это время дверь опять открывается и входитъ господинъ, котораго я знаю. Это докторъ Гольдманъ, корреспондентъ «Франкфуртеръ-Цейтунгъ». Онъ присаживается за мой столъ и спрашиваетъ, что здсь происходитъ. Я объясняю ему въ краткихъ словахъ все происшествіе. Онъ мн сообщаетъ, что эта дама — знаменитая mademoiselle G. Онъ идетъ къ ней, почтительно снимаетъ передъ ней шляпу и говоритъ нсколько любезныхъ словъ. Шумъ моментально утихаетъ. Докторъ и я выпиваемъ по стакану вина, окружающіе начинаютъ смотрть наменясъ дружелюбіемъ. Какой-то господинъ спрашиваетъ у доктора, и докторъ отвчаетъ:

— Это русскій.

— Русскій, русскій, — проносится шопотомъ по всей зал.

Я спасенъ.

Передъ уходомъ изъ ресторана я получаю отъ mademoiselle G. букетъ фіалокъ.

Нсколько недль спустя, въ одномъ кіоск для стрльбы въ цль во мн признаютъ «русскаго». И хотя я стрляю самымъ жалкимъ образомъ, отовсюду раздаются возгласы одобренія, когда я изрдка попадаю въ доску.

VI O`u est la femme?

Везд, въ исторіи этого народа, въ сердц каждаго мужчины, во всей литератур. Ахъ, эта скучная, старомодная литература, какъ быстро она падаетъ тамъ. Нкогда, въ критическую минуту, во глав этого народа встала женщина. Войска повиновались ей, и она побдила. И теперь веей націей предводительствуетъ женщина. Она сидитъ высоко на кон и властвуетъ надъ всми, и конь ея взвивается на дыбы и длаетъ шагъ назадъ. И вся нація слдуетъ за ней и тоже длаетъ шагъ назадъ, назадъ, все назадъ.

Тщетно назначаютъ преміи за дторожденіе, тщетно пытается сенаторъ Беранже бороться противъ испорченности нравовъ, — побдителями являются абсентъ и порокъ. Прежнія воззрнія совершенно измнились, никто не знаетъ ни въ чемъ мры и ничего, ршительно ничего не стыдится. Уже во время революціи измнилась вся нація. Законъ запрещалъ казнить беременныхъ женщинъ, а бдныя женщины, такъ же какъ и знатныя дамы, отдавались въ тюрьмахъ первымъ встрчнымъ, чтобы только заберементь.

Во всевозможныхъ пивныхъ и кабачкахъ прислуживаютъ молодыя двушки. Но настоящая профессія этихъ двушекъ — ходить по улицамъ и заманивать мужчинъ въ эти заведенія. По воскресеньямъ мать такой молодой двушки является навстить дочь; она гордится и хвастается тмъ, что дочь зарабатываетъ столько денегъ, и отправляется съ ней гулять. И братъ двушки, солдатъ, пользуется каждымъ отпускомъ, чтобы постить сестру. Видя ее въ обществ офицера, лейтенанта или капитана его роты, молодой солдатъ салютуетъ, польщенный вниманіемъ начальства, и думаетъ: «Какой важной дамой стала, однако, моя сестра. Она носитъ шелковыя платья, лакированныя ботанки и знакома съ моимъ лейтенантомъ».

Въ теченіе трехъ лтъ наблюдалъ я подобныя псторіи. Въ Quartier latin сплошь и рядомъ въ кабачки и пивныя являются возлюблешнія студентовъ съ грудными дтьми на рукахъ. И никто, положительно никто не возмущается этимъ. Напротивъ, вс почтительно разступаются передъ ними и уступаютъ имъ мсто. Это, быть можетъ, хорошій обычай и указываетъ на отсутствіе предразсудковъ. Прекрасно! Но, вдь, такимъ образомъ вс прежнія понятія оказываются, такъ сказать, перевернутыми вверхъ ногами…

Въ одинъ прекрасный лтній вечеръ я видлъ слдующую картину:

Парочка вышла изъ ресторана. Господинъ — какой-то офицеръ — сильно пошатывался и былъ въ намомъ веселомъ настроеніи. Но одтъ онъ былъ самымъ безпорядочнымъ образомъ, совершенно не по форм, съ саблей, прицпленной къ правому боку. Ахъ, этотъ лейтенантъ! Его возлюбленная, ужинавшая съ нимъ въ ресторан, изъ шалости отрзала вс пуговицы у его мундира и прицпила ему саблю съ правой стороны. И вотъ онъ идетъ по улицамъ въ такомъ вид, громко распвая и пошатываясь. Это никого не шокируетъ и никого не возмущаетъ.

Разв не сказалъ кто-то когда-то: «Мы готовы къ войн, во всей французской арміи нельзя найти пуговицы, которая была бы не на мст».

O`u est la femme? Повсюду и везд.

Иногда эти люди для того, чтобы имть возможность среди всего этого женскаго шума и женской суеты спокойно пость, вынуждены прибгать къ извстнымъ охранительнымъ мрамъ. Такъ, напр., во многихъ ресторанахъ, особенно въ такъ называемыхъ «Bouillons», женская прислуга должна, нанимаясь, принести съ собой свидтельство о томъ, что ей уже за 30 лтъ, такъ какъ полагаютъ — весьма, впрочемъ, ошибочно, — что въ этомъ возраст он оставятъ въ поко постителей, и т, въ свою очередь, будутъ совершенно спокойно къ нимъ относиться.

VII Ужинъ у кокотки, mademoiselle F

Мать этой двицы — нормандка родомъ — издалека пріхала въ Парижъ съ цлью навстить дочь. Та, въ свою очередь, желаетъ оказать вниманіе матери и, вмст съ тмъ похвастаться передъ ней своими знатными знакомыми. И вотъ он устраиваютъ ужинъ и приглашаютъ друзей.

Собирается человкъ 8-10 гостей, между ними и monsieur R., любовникъ mademoiselle F. Онъ слыветъ за очень богатаго человка.

Mademoiselle F. шепчетъ во время ужина своему сосду справа: