Парижские тайны. Том 1

– По счастью, сударыня, я ошиблась, – сказала гувернантка. – Приступа не было, мадемуазель Клэр успокоилась, это была только минутная слабость… Она мало спала сегодня после обеда, но все равно не хотела ложиться, пока не обнимет свою мамочку и не попрощается с госпожой маркизой.

– Бедный мой, любимый ангелочек! – воскликнула г-жа д’Арвиль, осыпая дочку поцелуями.

Девочка отвечала на ее ласки с детской радостью, когда слуга распахнул обе створки дверей салона и торжественно объявил:

– Его высочество великий герцог Герольштейнский!

Сидя на коленях матери, Клэр обнимала ее двумя ручонками за шею и целовала в обе щеки. При виде Родольфа Клеманс покраснела, осторожно спустила дочку на ковер, сделала г-же Астон знак, чтобы та увела девочку, и поднялась навстречу гостю.

– Вы разрешите? – с улыбкой проговорил Родольф, почтительно поклонившись маркизе. – Могу я вновь познакомиться с моей маленькой подружкой, которая – увы! – наверное, уже меня позабыла?

И, слегка наклонившись, он протянул руку девочке.

Клэр сначала посмотрела на него своими черными глазищами, потом узнала, мило кивнула головкой и послала ему воздушный поцелуй с кончиков худеньких пальчиков.

– Ты знаешь этого господина, дитя мое? – спросила Клеманс.

Клэр утвердительно кивнула головой и послала Родольфу еще один воздушный поцелуй.

– Кажется, она немного поправилась с тех пор, как я ее не видел, – сказал Родольф, обращаясь к маркизе.

– Да, ваше высочество, она себя чувствует лучше, но все еще порой недомогает.

Маркиза и принц одинаково боялись предстоящего им разговора и почти радовались той отсрочке, которую им давала Клэр. Но гувернантка потихоньку увела с собой девочку, и Родольф с Клеманс остались наедине.

Глава XVI Признания

Кресло, где сидела г-жа д’Арвиль, находилось справа от камина; Родольф стоял, легко опираясь на мраморную полку локтем.

Благородный и прекрасный облик принца поразил Клеманс как никогда; голос его показался невыразимо нежным и звучным.

Чувствуя, что маркизе трудно начать разговор, Родольф сказал:

– Сударыня, вы стали жертвой подлого предательства: низость графини Сары Мак-Грегор едва не погубила вас.

– Неужели это правда, монсеньор? – воскликнула Клеманс. – Значит, мои предчувствия не обманули меня. Но как ваше высочество узнали?..

– Вчера, совершенно случайно, на балу у графини *** я услышал об этом подлом заговоре. Я сидел в дальнем уголке зимнего сада. Графиня Сара и ее брат не знали, что меня отделяет от них только зеленая шпалера, и не стесняясь говорили о своих замыслах и о ловушке, которую вам расставили. Я хотел предупредить вас о грозящей вам опасности, а потому поспешил на бал к госпоже де Нерваль, надеясь увидеть вас там, но вы там не появились.

Написать вам утром я не решился: письмо могло попасть в руки маркиза и пробудить его подозрения. Я предпочел подождать вас на улице Тампль, чтобы предупредить о предательстве Сары. Надеюсь, вы простите меня, что я так долго говорю о столь неприятном для вас деле? Если бы не ваше доброе письмо, я бы в жизни об этом не заговорил…

Чуть помолчав, г-жа д’Арвиль сказала Родольфу:

– У меня только один способ выразить вам мою благодарность, монсеньор… это сделать признание, которого не сделала бы никому. Это признание не оправдает меня в ваших глазах, но, может быть, смягчит мою вину перед вами.

– Честно говоря, – с улыбкой сказал Родольф, – мое положение весьма затруднительно.

Пораженная его почти легкомысленным тоном, Клеманс взглянула на Родольфа с изумлением.

– Я не понимаю вас, монсеньор!

– Благодаря простому стечению обстоятельств, о которых вы, сударыня, несомненно догадываетесь, я был вынужден сыграть роль, скажем, доброго дядюшки в этой истории. Но поскольку вы не попались в подлую ловушку, расставленную вам графиней Сарой, об этом вряд ли стоит говорить. Однако, – добавил Родольф серьезно и сочувственно, – не забывайте, что ваш муж для меня почти как брат. Мой отец многим обязан его отцу. Поэтому я от всей души поздравляю вас за то, что вы смогли вернуть вашему мужу уверенность и покой.

– Ах, монсеньор, именно потому, что вы удостаиваете господина д’Арвиля своей дружбы, я обязана открыть вам всю правду! И об этом моем выборе, который казался вам таким постыдным и в действительности таким оказался, и о моем поведении, оскорбительном для моего мужа, которого ваше высочество называет почти братом.

– Сударыня, я всегда буду счастлив и горд малейшим доказательством вашего доверия. Однако позвольте сказать вам о вашем выборе, что я знаю: вы поддались чувству жалости и настойчивым уговорам графини Сары Мак-Грегор, у которой были свои побуждения вас погубить… Я также знаю, что вы долго колебались, прежде чем решиться на поступок, о котором так сожалеете до сих пор.

Клеманс была поражена.

– Вас это удивляет? – продолжал принц с улыбкой. – Я открою вам когда-нибудь свою тайну, чтобы вы не считали меня волшебником. Но скажите, вы уверены, что ваш муж окончательно успокоился?