Парижские тайны. Том 1

Приемная, также обставленная полками с разными бумагами в папках, всецело принадлежала господину главному клерку. За нею была совершенно пустая комната, которая для большей секретности отделяла приемную от кабинета нотариуса. Таково было расположение всей этой юридической кухни, где стряпались всевозможные завещания, договоры, акты и прочие документы.

На старых часах, стоявших между двумя окнами конторы, кукушка прокуковала два раза. Среди клерков чувствовались нервозность и беспокойство. Обрывки разговоров позволят понять причину их волнения.

– Если бы кто-нибудь посмел сказать мне, что Франсуа Жермен – вор, – горячился один из молодых людей, – я бы ответил: вы лжете!

– И я тоже!

– И я…

– Меня так потрясло, когда я увидел, как полицейские схватили его и увели, что я за столом не проглотил и куска… Впрочем, оно и к лучшему, это спасло меня от ужасной похлебки, которой нас потчует каждый день мамаша Серафен.

– Семнадцать тысяч франков – немалая сумма!

– Еще бы!

– И подумать только, почти полтора года Жермен прослужил кассиром, и за все это время из кассы не пропало ни одного сантима!

– Я считаю, наш патрон был не прав, когда потребовал арестовать Жермена. Ведь бедняга клялся всеми богами, что взял всего тысячу триста франков в золотых монетах. И к тому же сегодня утром принес эти деньги, чтобы вернуть их в кассу, но патрон все равно послал за полицией.

– Да, нелегко иметь дело с такими безупречными людьми: они безжалостны к нашим слабостям.

– И все равно, он обязан был дважды подумать, прежде чем губить молодого человека, который до сих пор вел себя безупречно.

– Ферран сказал: «Пусть это послужит примером!»

– Примером кому? Честным он не нужен, а бесчестные и так знают, что, сколько ни воруй, когда-нибудь да попадешься.

– Но, похоже, этот дом весьма заинтересовал комиссара полиции…

– Как это?

– Да ты что, не знаешь, черт побери? Утром эта несчастная Луиза, а потом – Жермен…

– С Жерменом тут что-то непонятное…

– Но ведь он признался!

– Да, признался, что взял тысячу триста франков, но клянется, что не брал пятнадцати тысяч франков в ассигнациях и семисот франков золотом, которых недосчитали в кассе.

– В самом деле, зачем признаваться в одном и отрицать другое?

– Да, ты прав, за тысячу пятьсот франков дают столько же, как за пятнадцать тысяч.

– С той лишь разницей, что хитрец себе думает: когда я выйду из тюрьмы, эти пятнадцать тысяч франков помогут мне очень прилично устроиться.

– Да, не глупо!

– Но что ни говорите, за этим что-то кроется.

– И подумать только: Жермен всегда защищал патрона, когда мы называли его иезуитом!

– Да, это правда. «Почему наш патрон не имеет права ходить к мессе? – говорил он. – Ведь вы имеете право не появляться в церкви!..»

– Смотри-ка, Шаламель возвращается, вот кто сейчас удивится!

– Чему это, друзья? Что еще стряслось? Есть какие-нибудь новости о несчастной Луизе?

– Ты бы уже знал об этом, лентяй, если бы не ходил по поручениям столько времени!

– Послушайте, может, вы думаете, что отсюда до дворца Шайо один куриный шаг!

– Ну ловкач! Ну хитрюга!

– Так что с этим знаменитым виконтом де Сен-Реми?

– Разве он еще не приходил?

– Нет.

– Удивительно! Карета была готова, и он передал через слугу, что тотчас приедет. Правда, сказал слуга, он, кажется, чем-то недоволен… Ах, друзья, если бы видели его прелестный маленький дом! Какая роскошь! Можно сказать, один из тех дворянских особняков, о которых сказано в Фобласе… О, этот Фоблас! Он мой герой, он мне служит примером, – продолжал Шаламель, ставя в угол свой зонтик и стаскивая калоши.

– Наверное, у него долги, за которые могут арестовать, у этого виконта?

– Вексель на тридцать четыре тысячи франков; судебный пристав передал его сюда, потому что кредитор предпочел, чтобы он был оплачен у нас в конторе. А почему – этого я не знаю.

– Лучше ему сразу все оплатить, этому красавцу виконту, потому что он и так просрочил три дня, прятался от судебных приставов в деревне и вернулся только вчера вечером.

– Но почему до сих пор не описали его дом?

– Не так уж он глуп. Дом не принадлежит ему, обстановка – его камердинера, который якобы от чьего-то имени сдает его виконту внаем со всей мебелью; точно так же лошади и кареты записаны на его кучера, и тот утверждает, будто сдает виконту напрокат эти великолепные выезды за столько-то в месяц. Хитер этот Сен-Реми. Но о чем это вы тут говорили? Что еще случилось?

– Представь себе, часа два назад влетает наш патрон вне себя от ярости. «Где Жермен?» – кричит он. «Не знаем, сударь». – «Так вот, он вчера украл семнадцать тысяч франков!»

– Жермен? Украл? Да полно вам.

– Лучше послушай!..

– «Как, сударь, вы уверены? Это невозможно», – говорим мы ему наперебой.

– А я говорю: вчера я оставил в ящике кассы пятнадцать ассигнаций по тысяче франков и еще две тысячи франков золотом в маленькой шкатулке, и все похищено». В этот момент вбегает папаша Марритон, швейцар, и кричит: «Хозяин, полицейские сейчас придут!»

– А что Жермен?