Парижские тайны. Том 1

– Я уже сказал вам, сударь, что нотариус умеет хранить тайны так же, как исповедник.

Жак Ферран позвонил, появился клерк.

– Позовите графиню д’Орбиньи! – Затем, обращаясь к виконту, проговорил: – А вы возьмите эти тысячу триста франков, может быть, они пригодятся как аванс господину Пти-Жану.

Госпожа д’Орбиньи, в прошлом г-жа Ролан, вошла в кабинет и столкнулась в дверях с виконтом де Сен-Реми; лицо его было искажено от бешенства из-за того, что он без всякой пользы так унижался перед нотариусом!

– О, добрый день, господин де Сен-Реми, – поздоровалась с ним г-жа д’Орбиньи. – Что-то мы давно с вами не виделись…

– В самом деле, сударыня, со дня свадьбы д’Арвиля, на которой я был свидетелем; с тех пор не имел этой чести, – ответил де Сен-Реми, усилием воли придавая лицу любезное выражение и вежливо улыбаясь. – Вы теперь все время живете в Нормандии?

– Увы! Граф д’Орбиньи теперь может жить только в деревне, но я люблю все, что любит он… Так что перед вами настоящая провинциалка… И в Париже не была ни разу после свадьбы моей падчерицы с этим превосходным д’Арвилем… Кстати, вы с ним часто видитесь?

– Д’Арвиль сделался каким-то нелюдимым и очень угрюмым и почти не бывает в свете, – ответил де Сен-Реми с некоторым нетерпением – этот разговор был ему невыносим, потому что задерживал его еще больше и потому что нотариуса он явно забавлял.

Но мачеха маркизы д’Арвиль, очарованная встречей со светским щеголем, была вовсе не из тех женщин, которые легко расстаются со своей добычей.

– А моя дорогая падчерица, – продолжала она, – надеюсь, не такая нелюдимая, как ее супруг?

– Госпожа д’Арвиль сейчас в большой моде и всегда окружена поклонниками, как и подобает красивой женщине. Но боюсь, сударыня, что я злоупотребляю вашим временем…

– Да нет, что вы, уверяю вас! Для меня такое счастье встретить самого элегантного кавалера, законодателя столичной моды. Благодаря вам я за десять минут узнаю о Париже все, как будто и не уезжала отсюда… Как поживает ваш дорогой друг де Люсене, который был с вами свидетелем на свадьбе д’Арвиля?

– Оригинален, как никогда: отправился путешествовать на Восток и вернулся как раз вовремя, чтобы получить вчера укол шпагой, впрочем, вполне невинный.

– Бедный герцог! А его жена по-прежнему прекрасна и обворожительна?

– Вы знаете, сударыня, что я имею честь быть одним из ее лучших друзей, так что мое свидетельство будет пристрастным… Надеюсь, по возвращении в Обье вы не забудете меня и засвидетельствуете мое почтение графу д’Орбиньи.

– Уверяю вас, он будет очень тронут – это очень мило, что вы его помните. А он о вас часто вспоминает, интересуется вашими успехами… Он всегда говорит, что вы ему напоминаете герцога де Лозена.

– Одно это сравнение уже выше всех похвал, но, к несчастью для меня, в нем больше доброжелательности, чем истины. Прощайте, сударыня, потому что я не смею надеяться, что вы окажете мне честь принять меня до вашего отъезда.

– Право, я была бы огорчена, если бы вы решились навестить меня, потому что я кое-как устроилась на несколько дней в меблированных комнатах. Но если летом или осенью вы окажетесь поблизости от нас, по дороге в один из модных замков, где щеголихи будут соперничать между собой за счастье пригласить вас… Подарите нам несколько дней, хотя бы из любопытства и любви к контрастам и чтобы отдохнуть у бедных сельских жителей от оглушительной суеты, ибо там, где вы, всегда начинается праздник!

– Сударыня…

– Мне нет необходимости говорить вам, как мы с д’Орбиньи будем счастливы принять вас. Однако прощайте, виконт. Я боюсь, что этот добрый ворчун, – она кивнула на нотариуса, – уже устал от нашей болтовни.

– О нет, сударыня, совсем наоборот, – возразил Ферран со скрытой издевкой, что удвоило еле сдерживаемое бешенство виконта де Сен-Реми.

– Признайтесь, что Ферран – ужасный человек, – продолжала г-жа д’Орбиньи с шаловливым кокетством. – И берегитесь! Поскольку он, к счастью для вас, занимается вашими делами, он все время будет вас ругать и распекать. Это человек безжалостный! Но что я говорю? Наоборот! Для такого вертопраха, как вы, иметь своим нотариусом Феррана – да это просто счастье, это свидетельство о вашем полном благополучии, ибо все знают, что он никогда не дает своим клиентам совершать безумства, иначе он от них отказывается… Он вовсе не хочет быть нотариусом кого попало, не так ли, Ферран? А знаете, господин пуританин, вы совершили благое дело, наставив на путь истинный этого великолепного светского льва, законодателя мод.

– Да, поистине это было благое дело, сударыня… виконт уходит из моего кабинета совсем другим человеком.

– Я же говорю: вы творите чудеса, и в этом нет ничего удивительного, потому что вы – святой.

– Ах, что вы, вы мне льстите, – сокрушенно возразил Жак Ферран.

Виконт де Сен-Реми низко поклонился г-же д’Орбиньи и, прежде чем покинуть нотариуса, решил сделать последнюю попытку разжалобить его.

– Дорогой господин Ферран, – проговорил он как будто небрежно, но с плохо скрытым волнением, – может быть, вы передумаете и окажете мне услугу, о которой я вас прошу?