Парижские тайны. Том 1

– Он утверждает, что у него есть все доказательства. Позавчера он попросил меня вызвать вас сюда и предложить вернуть вам этот фальшивый вексель… разумеется, возместив все расходы. До сих пор все было вполне законно. Но далее – не все очень законно, и я просто сообщаю вам это как посредник: он требует сто тысяч франков, золотом… и сегодня же. Иначе завтра в полдень фальшивый вексель будет передан королевскому прокурору.

– Но это же подлость!

– И к тому же бессмыслица… Вы разорены, вас преследовали судейские приставы за тот долг, который вы мне только что вернули, уж не знаю из каких доходов… Я объяснил это все моему поручителю… Но он ответил, что некая богатая дама выручит вас из беды…

– Довольно, сударь, довольно!

– Еще одна подлость и еще одна бессмыслица с его стороны, я совершенно с вами согласен.

– Так чего же, наконец, он хочет?

– Бесчестно нажиться на бесчестном поступке. Я согласился довести до вашего сведения это предложение, от всей души порицая его, как любой честный человек. Теперь дело за вами. Если вы виновны, выбирайте: или суд присяжных, или уплата выкупа, которого от вас требуют… я со своей стороны официально выполнил поручение и больше не желаю вмешиваться в такое грязное дело. Имя третьего лица, посредника, Пти-Жан, торговец оливковым маслом; он живет на берегу Сены, набережная Билли, дом десять. Договаривайтесь с ним. Вы найдете общий язык… если вы действительно подделали вексель, как он это утверждает.

Виконт де Сен-Реми вошел к нотариусу с высоко поднятой головой и дерзкими словами на устах. Хотя он и совершил в жизни несколько постыдных поступков, в нем еще оставалась некая дворянская гордость и природная храбрость, которых никто не смел отрицать. В начале этого разговора он смотрел на нотариуса как на недостойного его противника и в душе издевался над ним.

Но когда Жак Ферран заговорил о подлоге, виконт почувствовал себя раздавленным. Нотариус, в свою очередь, взял над ним верх.

Если бы виконт не отличался высочайшим самообладанием, ему бы не удалось скрыть, в какой ужас повергло его это неожиданное разоблачение, ибо оно могло привести к самым непредсказуемым последствиям, о которых нотариус даже не подозревал.

После минуты молчаливых размышлений виконт, такой гордый, вспыльчивый и тщеславно храбрый, решился уговаривать этого грубого мужлана, который так сурово говорил с ним на языке неподдельной честности.

– Сударь, вы доказали, что относитесь ко мне с сочувствием, и я вас благодарю за это, – сказал де Сен-Реми самым сердечным тоном. – Прошу извинить меня за некоторую резкость в начале нашей встречи…

– Я вам нисколько не сочувствую! – грубо оборвал его нотариус. – Ваш отец был образцом честности, и я просто не хотел, чтобы его имя трепали на суде, вот и все.

– Повторяю вам, сударь, я не способен на подлость, в которой меня обвиняют.

– Вот и скажите это Пти-Жану.

– Однако признаюсь, отсутствие Уильяма Смита, который так недостойно обманул меня…

– Подумайте, каков негодяй!

– Отсутствие мистера Смита ставит меня в крайне тяжелое положение. Я ни в чем не виноват, и, если меня обвинят, я смогу оправдаться, но подобные обвинения всегда наносят ущерб имени благородного человека.

– Что же дальше?

– Будьте настолько великодушны и передайте сумму, что я вам вернул, человеку, в руках у которого тот вексель, чтобы хотя бы частично удовлетворить его.

– Эти деньги не мои, а моего клиента, и они священны!

– Но я возмещу их через два-три дня.

– Вы не сумеете этого сделать.

– У меня есть возможности.

– Никаких… во всяком случае, явных и честных. Вы сами говорите, что ваш дом, обстановка, лошади принадлежат не вам, что уже само по себе бессовестный обман.

– Вы слишком жестоки, сударь. Но, даже если допустить, что все это так, разве я не превращу все в деньги при таких отчаянных обстоятельствах? Но только я не успею собрать к завтрашнему полудню сто тысяч франков. Поэтому заклинаю вас: употребите те деньги, что я вам передал, на выкуп злосчастного векселя. Или, может быть, – ведь вы так богаты – сами сможете одолжить мне необходимую сумму, чтобы выручить из крайнего положения?

– Поручиться за вас на сто тысяч франков? Да вы с ума сошли!

– Сударь, умоляю вас, во имя моего отца, о котором вы говорили… будьте великодушны.

– Я великодушен к тем, кто этого заслуживает, к честным людям, – грубо ответил нотариус. – А мошенников я ненавижу и с удовольствием погляжу, как одного из этих молодчиков без веры и без чести, нечистых и развратных, привяжут к позорному столбу на пример и устрашение другим… Но мне кажется, я слышу стук копыт… Ваши лошади застоялись, господин виконт, – добавил нотариус, обнажая в ухмылке края своих черных зубов.

В этот момент в дверь кабинета постучали.

– Кто там? – спросил Жак Ферран.

– Госпожа графиня д’Орбиньи, – доложил старший клерк.

– Попросите ее подождать минуту.

– Это же мачеха маркизы д’Арвиль! – воскликнул виконт де Сен-Реми.

– Совершенно верно. У меня с ней назначена встреча. Так что прошу покорно…

– Ни слова ей обо всем этом! – с угрозой проговорил де Сен-Реми.