Парижские тайны. Том 1

– Достойный бумагомарака, патрон сейчас вернется, и я ему об этом скажу. А что эта дама, хорошенькая?

– Трудно догадаться: на ней такая густая черная вуаль, что лица не различишь.

– Ну уж, так уж? Я ее прекрасно разгляжу, когда буду уходить. А Феррана я предупрежу, как только он вернется.

Клерк вышел.

«Какого черта, куда подевался этот мой стряпчий? – проговорил про себя Шарль Робер. – Наверное, проверяет свою кассу… Если эти слухи ложные, тем лучше! В конечном счете, скорее всего сплетни, которые распространяют злые языки… У таких достойных людей, как Ферран, столько завистников!.. Все равно, я предпочитаю иметь свои деньги на руках… Я куплю замок, о котором мне говорили… Там есть готические башенки времен Людовика XIV, в духе Ренессанса… Самый настоящий стиль рококо… Это позволит мне выглядеть сеньором настоящим, а не каким-нибудь траченным молью… Тогда уж мои чувства никто не отвергнет, как эта недотрога д’Арвиль! Господи, как она меня провела! Как осрамила! Но нет, я еще не сделал все мои покупки, как говорит эта дура привратница с улицы Тампль, с ее париком под маленькую девочку… Эта шутка обошлась мне самое малое в тысячу франков. Правда, мебель осталась за мной… И я еще найду способ скомпрометировать маркизу… А вот и мой стряпчий!»

Жак Ферран вернулся, держа в руках ворох бумаг, которые тут же передал Шарлю Роберу.

– Вот триста пятьдесят тысяч франков в ассигнациях государственного банка, – сказал он. – Через несколько дней мы урегулируем все расчеты по процентам… Пишите расписку.

– Как? – воскликнул пораженный Шарль Робер. – Но вы, по крайней мере, не поверили?..

– Я ни во что не верю.

– Однако…

– Расписку!

– Дорогой мой архивариус…

– Пишите расписку и расскажите людям, которые болтают о моих денежных затруднениях, как я отвечаю на их подозрения.

– В самом деле, когда об этом узнают, ваш кредит еще больше укрепится. Но возьмите эти деньги, они мне сейчас ни к чему, я же сказал вам: через три месяца.

– Господин Робер, я не позволю, чтобы меня подозревали дважды.

– Вы сердитесь?

– Расписку!

– Гром и молния! Пусть будет по-вашему, – ответил Шарль Робер.

Закончив писать расписку, он добавил:

– Там дожидается дама, вся под густой вуалью, хочет с вами говорить сейчас же, немедленно, по очень, очень срочному делу… Постараюсь разглядеть ее мимоходом, вдруг она мне понравится?.. Вот вам расписка. Надеюсь, все в порядке?

– Прекрасно. А теперь уходите по этой маленькой лестнице.

– А как же таинственная дама?

– Именно затем, чтобы вы ее не видели.

Нотариус позвонил старшему клерку и сказал:

– Пригласите даму… Прощайте, сударь!

– Что ж, значит, я ее так и не увижу… Но я не обижаюсь, мой стряпчий… Поверьте мне…

– Хорошо, хорошо! Прощайте…

И нотариус закрыл дверь за Шарлем Робером.

Через несколько мгновений старший клерк ввел в кабинет герцогиню де Люсене, одетую очень скромно и закутанную в большую шаль; лицо ее полностью скрывала густая черная кружевная вуаль, накинутая поверх муаровой шляпки того же цвета.

Глава XIX Герцогиня де Люсене

Герцогиня с некоторым смущением медленно приблизилась к нотариусу, который сделал несколько шагов ей навстречу.

– Кто вы… и что вам от меня угодно? – грубо спросил Жак Ферран, чье настроение, омраченное угрозами Сары, еще больше ухудшилось из-за дурацких и неприятных подозрений Шарля Робера. К тому же герцогиня была одета так скромно, что нотариус счел себя вправе обращаться с ней без церемоний. Она замедлила с ответом, и он продолжал еще резче:

– Может, вы наконец объяснитесь, сударыня?

– Сударь, – заговорила она взволнованным голосом, стараясь спрятать лицо под складками вуали. – Сударь, могу ли я вам доверить очень важную тайну?

– Мне можно доверить все, но я должен знать и видеть, с кем я имею дело.

– Может быть, это не столь необходимо? Я знаю, что вы – воплощение чести и справедливости…

– К делу, к делу! Там… извините, меня ждут, сударыня! Кто вы?

– Мое имя вам ничего не скажет. Однако один из моих друзей, моих родственников, только что был у вас.

– Его имя?

– Флорестан де Сен-Реми.

– Ах, вот как? – Нотариус испытующе и пристально посмотрел на герцогиню и продолжал: – Так в чем дело?

– Виконт де Сен-Реми… рассказал мне все.

– Что же он вам рассказал?

– Все!

– А точнее?

– О боже, вы ведь и сами все знаете.

– Я многое знаю о де Сен-Реми.

– Увы, сударь, это ужасно!..

– Я знаю много ужасного о де Сен-Реми.

– Ах, сударь, правду он говорил мне, вы не знаете жалости…

– Да, к мошенникам и хлыщам с фальшивыми векселями в кармане у меня нет жалости. Этот Сен-Реми в самом деле вам родственник? Тогда вам следовало бы не признаваться в этом, а стыдиться такого родства. Если вы пришли сюда плакаться, в надежде смягчить меня, то пришли напрасно. Вы взялись за дело, недостойное честной женщины… если вы… честная женщина…

Этот грязный намек возмутил герцогиню, оскорбил ее гордость, затронул честь ее знатного рода. Она встала, откинула вуаль, выпрямилась во весь рост и твердым, повелительным голосом ответила:

– Я герцогиня де Люсене!