Парижский детектив

Потому что человек, у которого такие глаза, никогда не станет прыгать с моста. Ни-ког-да.

— Вы меня обманули, — пролепетал юноша. — Вы никогда… даже и не помышляли…

А странная дама меж тем уже взяла его за руку и повела за собой — так уверенно, словно они были знакомы тысячу лет.

— Вы надо мной смеялись! — просипел возмущенный Веничка.

— Ну, если бы я стала вам доказывать, что кончать с собой нехорошо и что ваши родные будут безутешны, вы бы ведь не стали меня слушать, — возразила дама. — Если хочешь, чтобы человек что-то сделал, вели ему поступить иначе, и из духа противоречия он обязательно поступит так, как тебе нужно. Я и попросила вас прыгать поскорее, чтобы заставить одуматься, а мой красочный рассказ наверняка навел вас на мысль, что самоубийство не такая хорошая вещь, как вы считали.

— Всякий человек имеет право распорядиться своей жизнью, как сочтет нужным, — сердито повторил Веничка звучную фразу из Очень Умной Книжки. И увидел устремленные на него блестящие глаза, отчего фраза сразу же показалась трескучей, напыщенной и, в сущности, донельзя глупой.

— Какой вы ребенок, — вздохнула дама и еще крепче сжала его руку. — Сколько вам лет?

— Восемнадцать. Но это никого не касается, — надулся Веничка.

— Предположим, — не стала спорить дама. — А вы уверены, что она не передумает?

— Кто?

— Лиза, конечно, кто же еще?

— Вы знаете Светлицких? — обрадовался Веничка. — Думаете, у меня есть шанс?

— Конечно, — протянула дама. — И, пожалуй, я вам помогу. Если вы поможете мне.

— Для вас — все что угодно! — объявил Веничка, воспрянув духом. Но тут же сник, вспомнив об Андрее Ивановиче, а заодно кое-какие слова Лизиной бабушки.

— Нет, — простонал юноша, — ничего не получится! Она влюблена в инженера с черными глазами. А ее бабушка считает, что я… что я… Что я недостаточно для нее богат!

— Ужасно, — серьезно сказала Амалия. — А у вас, случаем, нет тетки-миллионщицы?

— Нет, — признался Веничка, хлопая глазами.

— Как же так? В современной жизни это самая нужная вещь, после дядюшки-миллионера.

Веничка объяснил, что у него есть только одна тетка, которая его воспитала. И хотя их доходов хватает на все насущные нужды, богачами их все же назвать нельзя.

— Ах ладно, пустяки, — вздохнула Амалия. — Мне бы хотелось взглянуть на вашу Лизу. И, желательно, с тем самым Андреем Ивановичем. Где их можно найти? Может быть, на каком-нибудь вечере?

— Лиза говорила, что их пригласили на бал к немецкому послу, — ответил Веничка, подумав. — Сказала, что будет рада меня там видеть, и вообще… Правда, я не знаю, как туда попасть, — жалобно добавил молодой человек.

— Я знаю, — ответила Амалия, и ее глаза сверкнули. — Решено: вы пойдете туда со мной!

Глава 4 Бал разбитых сердец

— Герцогиня д'Эперне! Граф де Бри! Герр Кунст! Мадам Светлицкая! Мадемуазель Светлицкая! Месье Ретарден!

Лизонька млела от восторга. Ах, как чудесно было в особняке немецкого посла! Экзотические цветы, птицы в клетках, в холле — настоящий фонтан, из которого била вода, в большой зале — оркестр, и хрусталь, и серебряные приборы, и…

— Бабушка, — пролепетала Лизонька, не веря своим глазам, — тебе не кажется, что там, у колонны, — Веничка?

— Оставь, дорогая, — отмахнулась госпожа Светлицкая. — Твой Веничка — растяпа, я всегда тебе говорила. Он никак не мог попасть на этот бал, потому что сюда пригласили только тех, кто что-то собой представляет. — И она мило кивнула головой какому-то итальянскому дворянину (который на самом деле был обыкновенным карточным шулером).

Однако Лизонька настаивала. Конечно же, это Веничка! С какой-то светловолосой дамой, а на даме столько бриллиантов, что они наверняка стоят дороже их особняка на Елисейских Полях.

С некоторым неудовольствием госпожа Светлицкая всмотрелась в фигуру между колонной и отягощенной бриллиантами особой — и вынуждена была признать, что действительно видит Веничку Корзухина. Однако с тех пор, как он покинул их особняк (как в глубине души надеялась Лизина бабушка, навсегда), в облике Венички произошла разительная перемена. Во-первых, он был одет, как денди лондонский, и даже лучше. Во-вторых, в особе рядом с ним госпожа Светлицкая признала баронессу Корф и невольно забеспокоилась. Всем было известно, что баронесса Корф удостаивала своим вниманием даже не каждого принца крови, а Веничка уж точно к ним не принадлежал. Невольно госпожа Светлицкая заволновалась: неужели она допустила просчет и недооценила племянника Марфы Егоровны? Лавируя между гостями, мадам направилась к баронессе, но тут ее обогнал белокурый молодой господин, кудрявый, румяный и пухлогубый. С первого взгляда господин производил самое выгодное впечатление, но уже на второй становилось ясно, что с ним лучше лишний раз не связываться. Это был Карл фон Лиденхоф, секретарь немецкого посла.

— Ах, баронесса! Вы все-таки удостоили нас своим вниманием!

Он поцеловал гостье руку и окинул юношу рядом с ней небрежным, однако же чрезвычайно острым, как шпага, взором.