Парижский вариант

– А что с американцем, Смитом? Можно я его убью? Если это он…

– Нет. Если это он вызвал ракетный удар, он еще более важная шишка, чем мне думалось. Береги его, Абу Ауда.

Тереза Шамбор отчаянно сопротивляется, но ее запихивают на борт. Тесный вертолетик поднимается, облетая кругом место взрыва, и направляется на север, в сторону Европейского континента. Абу Ауда приказывает связать пленнику руки, и отряд террористов быстрым шагом направляется к далекому шоссе, где их встречают два крытых грузовика. Долгая тряская поездка по продутой ветрами пустыне заканчивается в шумном тунисском порту. Здесь они пересаживаются в лодку, похожую на тот переоборудованный катер, на борту которого Джон попал в здешние края. Террористы устали, но что-то гонит их вперед и вперед.

На борту агенту завязывают глаза, и долгий рейс через Средиземное море проходит мимо него. Катер мотает по волнам, но Джона все равно смаривает сон, однако стоит кораблику причалить, и агент снова настороже, прислушивается. Его вытаскивают на палубу, не озаботившись снять повязку. Слышен разнобой голосов, говорящих по-итальянски – значит, вот куда они попали. Террористы садятся на вертолет Сикорского и летят куда-то – целью их может быть любое место от Сербии до Франции…

Теперь, сидя в вертолете, ожидая, когда или кончится бензин, или «Черный ястреб» приземлится, слепой агент боролся с мучительной тревогой: жива ли Рэнди? Что с Марти и Питером? Тереза что-то говорила насчет того, что она и ее отец были на вилле единственными пленниками. Джону оставалось только надеяться, что его друзья на свободе, что Питеру удалось каким-то образом спасти Марти и перевезти его в безопасное место. Единственное, что утешало, – молекулярный компьютер наверняка разнесло взрывом в прах.

Теперь ему предстояло остановить Эмиля Шамбора, покуда тот не построил новый. То, что ученый с самого начала сотрудничал с террористами, потрясло агента до глубины души. Похоже было, что старый француз и затеял эту хитроумную шараду, успешно обманув не только правительства многих стран, но и свою дочь. Извратив собственное научное достижение, он, вне всякого сомнения, готов создать еще один молекулярный компьютер, чтобы с его помощью уничтожить Израиль. Зачем? Из-за того, что его мать была алжиркой, последовательницей ислама? Вспомнились слова Фреда Клейна: «Мать воспитывала его в мусульманском духе, но, повзрослев, он не проявлял никакого интереса к вере». В тот момент не было причины считать важной подобную мелочь – Шамбора никогда не тянуло в религию.

Но теперь Джону вспомнились и те месяцы, когда Шамбор работал преподавателем в Каирском университете, прежде чем вернуться в Пастеровский, и то, что жена ученого умерла не так давно. Повторное знакомство с исламом плюс вызванный смертью любимой супруги психологический кризис… Многие известные люди переживали к старости всплеск религиозных чувств; Шамбор не был бы последним. Забытая вера могла вновь протянуть к надломленному душевно старику цепкие когти.

И был еще капитан Дариус Боннар, человек со схожим прошлым: во время службы в Иностранном легионе он женился на алжирке и после производства в офицеры проводил в Алжире все отпуска – возможно, с первой женой, которой так и не дал развода. Вел двойную жизнь? Теперь это казалось вполне возможным. И его такая удобная должность – всегда рядом с высшими чинами НАТО и французской армии… Человек-невидимка, неслышный, ловкий помощник своего генерала. Имея доступ к совершенно секретным документам, Боннар, в отличие от своего начальника, редко выходил на люди.