Парижский вариант

– Ну ладно, – пробурчал он, – давайте сюда ваши гнусные пилюли.

Час спустя Марти снова уселся, уже спокойно, перед монитором компьютера. Питер и Рэнди бдили рядом с ним. Но ответа не было.

Глава 30

Аалст, Бельгия

Поместье брабантской ветви семейства Лапорт стояло прежде за околицей старинного купеческого городка Аалст, и, хотя сам город давно уже превратился в многолюдный пригород Брюсселя, усадьба Лапортов сохранила прежнее величие. Этот реликт прежних времен носил имя «Хетхюйс» – «Дом-замок» – в честь средневекового наследия рода Лапортов. Но сегодня обнесенный стеною двор заполняли седаны и лимузины военачальников НАТО и членов Совета ЕС, встречавшихся на этой неделе в бельгийской столице.

Генерал граф Ролан Лапорт устраивал прием. Стоя перед огромным камином в главном зале усадьбы, Лапорт выглядел блистательно и величественно, как и само родовое поместье. На потемневших от времени резных панелях стен висело антикварное оружие, геральдические щиты, полотна великих голландских и фламандских живописцев – от Яна ван Эйка до Питера Брейгеля.

– Неполадки с американскими спутниками, – признавался по-английски только что прибывший из Рима комиссар ЕС Энзо Чичьоне, – напугали многих из нас до такой степени, что мы готовы пересмотреть свои взгляды, генерал Лапорт. Возможно, мы действительно слишком стали зависеть от Соединенных Штатов и их военной мощи. В конце концов, НАТО – это, по сути своей, лишь придаток США.

– И тем не менее наши тесные связи с Соединенными Штатами были в свое время весьма уместны, – ответил генерал – по-французски, хотя и знал, что комиссар этим языком не владеет. Это дало ему время промедлить, покуда сидевший за плечом Чичьоне переводчик не закончит фразу. – Мы не были готовы воспринять свое предназначение. Однако ныне мы приобрели столь необходимый боевой опыт в ходе натовских операций. Суть не в том, чтобы просто послать вызов американцам. Мы должны сами признать свою растущую мощь и значимость. К чему сами же американцы нас и побуждают.

– Военная мощь в области международной конкуренции трансформируется также в экономическое влияние, – отметил комиссар Ханс Брехт, родом из Вены. По-французски он понимал без переводчика, но ответил из уважения к своему коллеге все же на английском. – Опять-таки, как вы отмечали, генерал, мы уже соперничаем с США за мировые рынки сбыта. И крайне печально, что мы порой не можем выступить единым фронтом из боязни стратегических осложнений как в военной, так и в политической области.

– Ваша точка зрения представляется мне многообещающей, – признал Лапорт. – Бывали минуты, когда я опасался, что мы, европейцы, утеряли волю к власти, питавшую силами наше завоевание мира. Мы не должны забывать, что нами созданы не только Соединенные Штаты, но и все прочие государства Западного полушария, ныне попавшие в прискорбную кабалу к американцам. – Вздохнув, он покачал головой. – Бывают минуты, господа, когда мне мнится, что и нам уготовано место под американским ярмом. Мы станем вассальными государствами, как нынешняя Британия. Чья очередь следующая? Всех нас?

Его слушали очень внимательно. Помимо итальянского и австрийского комиссаров, присутствовали представители Бельгии и Дании в Совете Европы, а также и те командующие НАТО, что уже собирались пару дней назад на борту «Шарля де Голля», – испанский генерал Валентин Гонсалес, с опасливым взглядом и фуражкой набекрень, итальянец Руджеро Инзаги, с его стальным взглядом и резкими манерами, и грубовато-задумчивый немец Отто Биттрих. Британский генерал Арнольд Мур, чья безвременная гибель потрясла всех, само собой, отсутствовал. Военные обычно находят само понятие «несчастного случая» оскорбительным: если уж солдату не выпало счастье пасть на поле брани, то умирать ему пристало в своей постели, под грузом орденов и воспоминаний.

Когда генерал Лапорт завершил свою речь, зал взорвался как возражениями, так и возгласами согласия.

Молчал только генерал Биттрих. Устроившись чуть в стороне, он пристально разглядывал французского генерала. Румяное лицо его под копной почти седых волос было так сосредоточенно, словно он под микроскопом изучал готовый ко вскрытию препарат.

Но Лапорт не заметил этого. Все его внимание было обращено на слушателей. Он пытался передать им свое видение – Соединенные Штаты Европы, или, как предпочитали называть будущее образование функционеры ЕС, Единую Европу.

– Мы можем спорить вечно, – повторял он, – но в конечном итоге мы все поймем, что Европа, от Балтийского моря до Средиземного, от Атлантики до – да! – Уральских гор и дальше, должна взять будущее в свои руки. Мы обязаны иметь независимую объединенную армию. Мы – Единая Европа, и мы должны быть едины!

Громовой клич потряс своды зала, но не сердца тех осторожных реалистов, что собрались под ними.

Комиссар Чичьоне вздернул подбородок, словно воротничок рубашки был ему тесен.