Парк-авеню, 79 (ЛП)

Джек собрал круглое лицо в гримасу тупого изумления, но тут же, вежливо улыбнувшись, дернул за какой-то шнур у стены. Немедленно появился неслышный лакей во фраке:

– Да, сэр?

– Джордан, «Коку» для мисс Флад.

Марии показалось, что Джордан сейчас тоже рассмеется, но он бесстрастно подтвердил:

– Да, сэр.

Девушка осмелела:

– И побольше льда.

Лакей повернул к ней учтиво-холодное лицо:

– Слушаюсь, мэм. Побольше льда.

Через мгновение он исчез.

Мария повернулась к хозяину:

– Джокер попросил меня приехать сюда в половине четвертого. Надеюсь, я появилась не слишком рано?

Остер налил себе виски со льдом, быстро и с видимым удовольствием отпил.

– Ну разве такая красавица может приехать к кому-нибудь слишком рано? Мне бы хотелось увидеть вас намного раньше.

Звякнул колокольчик.

– Мария, я вынужден вас покинуть. Пожалуйста, простите меня. Пришел кто-то из приглашенных, и мне необходимо его встретить.

Джек ушел, а вместо него в комнате появился лакей с бутылкой «Коки» на серебряном подносе. Стараясь держаться непринужденно, Мария принялась потягивать из хрустального бокала свой любимый напиток, но когда в комнату вместе с хозяином вошли несколько человек, едва не ахнула от удивления: среди гостей сияла улыбкой популярная кинозвезда. Шикарные фильмы с ее участием частенько демонстрировались в кинотеатре на 86-ой улице. Вместе с ней пожаловал известный журналист; его статьи Мария встречала на первых полосах утренних газет.

Снова звякнул колокольчик. Джек умчался и через минуту привел еще кого-то, потом еще... В просторной гостиной стало тесновато, туда набилось довольно много народу, и у Марии сложилось впечатление, будто она попала на парад знаменитостей. Теряясь в догадках, о чем можно беседовать со столь замечательными людьми, девушка почти не открывала рта, а лишь улыбалась и внимательно прислушивалась к разговорам гостей. В конце концов ей стало ясно, что сказочно богатый Остер финансирует какие-то театральные постановки и поддерживает артистов.

Несмотря на свое богатство, Джек Остер показался Марии приятным, хотя и излишне суетливым человеком. Он все время бегал по комнате. Беседуя то с одним, то с другим важным гостем. Остер не забывал спросить Марию, удобно ли, весело ли ей. Этакий заботливый папаша.

В середине вечера к ней подошел журналист – тот самый, знаменитый и развязно спросил, чем занимается Мария в свободное от вечеринок время. На секунду девушка смешалась, но очень быстро нашла ответ, причем, правдивый.

– Я – танцовщица.

Из дальнего угла гостиной к ним подлетел озабоченный Остер. Убедившись, что Марии не нужна его помощь, он одобрительно улыбнулся и тут же унесся прочь. Журналист не отставал.

– Где вы работаете? Я хочу написать о вас в своей статье.

Мария лучезарно улыбнулась:

– О, это замечательно! Но я пока не готова к широкой известности. Хочу надеяться, что вы вспомните свое обещание, когда мне понадобится реклама.

Собеседник Марии был сильно навеселе. Уж он-то прекрасно знал, каких девочек приглашал к себе Остер, поэтому решил поставить на место зарвавшуюся шлюшку.

– Так вы – танцовщица? Исполните нам что-нибудь. Ну, не ломайтесь. Станцуйте.

В гостиной повисла напряженная тишина. С откровенным любопытством все уставились на Марию, эту очередную красотку с панели. Широко открытыми, по-детски искренними глазами она посмотрела своему недоброжелателю прямо в лицо:

– С удовольствием... в другой раз. Сегодня вынуждена вас огорчить, поскольку у меня обострилась профессиональная болезнь танцовщиц.

Журналист ухмыльнулся:

– Что это еще за профессиональная болезнь танцовщиц? Никогда не слышал о такой.

Мария сочувственно протянула:

– Боюсь, что вы не слышали о многом. В том числе, и о растяжении связок.

Грохнул дружный хохот – остроумие новой девочки Остера понравилось всем. Сам Джек одобрительно похлопал Марию по плечу:

– Умница.

Гости начали расходиться в половине третьего ночи, а уже около трех Мария и Остер остались в гостиной одни. Джек тяжело опустился на стул:

– Как я устал! Слава Богу, что на этой неделе ничего похожего уже не будет.

Девушка озадаченно спросила:

– Но если вам не нравятся такие сборища, зачем вы их устраиваете?

Он улыбнулся, развел руками:

– Я вынужден терпеть некоторые неудобства. Вынужден, поскольку интересы бизнеса превыше моих желаний. Кроме того, все эти люди будут страшно огорчены, если вдруг я перестану их приглашать. Еженедельные вечеринки стали нашей традицией.

– Вы хотите сказать, что все это происходит каждую неделю?

– Да, именно.

И с гордостью добавил:

– Без остеровских вторников Нью-Йорк много потеряет!

Мария попыталась осмыслить услышанное, но не смогла: какая разница, будет кто-то огорчен или нет? Неожиданно она спохватилась:

– Мне пора, мистер Остер.

Джек томно закатил глаза:

– А нужно ли вам уходить? Ведь так поздно...

Мария резко поднялась:

– Нет, мистер Остер. Спасибо. Меня ждут дома.

Он тут же поднялся и полез в карман.

– Я вас понимаю. Простите мою забывчивость.