Парк доисторической эры

– Если учесть, что под всем своим исследованием, написанном вперемешку с латынью, он в конце как бы иронично с насмешкой резюмирую: эволюция! И тут же опять это слово он пишет по латыни…

– И что из этого?

Артём дёрнул плечами.

– Получается эволюция мёртвых, – неуверенно ответил он.

– М-м, да-а … – задумчиво протянул Алексей. – Слушай, что-то меня вдруг осенило: а вот то, что твой отец пишет на пяти языках северных народностей – это не является какой-нибудь ссылкой или намёком на народные придания, эпосы и легенды имеющих между собой какую-то связь? Ведь чукчей и коряков на Северном Урале нет, а о хантах и коми, живущих там, он даже не упоминает.

– Я об этом что-то не подумал.

– Закрывай рукопись и убирай её, приедем на место и там разберёмся… Посмотри на карту: какой самый ближний населённый пункт к хребтам Пай-Хой и Пай-Эр?

Артём убрал рукопись и достал дорожную карту. Немного ее изучив, он ответил.

– Посёлок Кучгар.

– Вот там и начнём свои расспросы…

* * *

Дорога складывалась удачно. Поесть приходилось иногда как придётся, начиная с простых перекусов бутербродами в дороге – благо Женя и Аня делали их превосходно с томатом и тонкими ломтиками перцового сыра – и заканчивая в придорожных забегаловках, которых, надо сказать, по мере приближения к полосе Северного Полярного Урала, становилось на дороге всё меньше и меньше. Вечером готовили ужин на воздухе. Спали все впятером в минивене, что делало взаимоотношение ребят близкими и уютными. Травили байки, анекдоты, вспоминали интересные случаи из жизни и смеялись с беспечной беззаботностью, которой так щедро одарена молодость. В общем, время в дороге до конечного пункта Кучгар пролетело задорно и незаметно. Миновав шестьдесят четвёртый градус северной широты, друзья резко попали из цветущей весны обратно в зиму. Алексею пришлось задраить в минивене все стёкла и включить печку. Повсюду в предгорьях лежал снег, серебрясь на солнце. Таёжный лес на склонах гор тоже был укутан шубами снега, сверкающего на солнце жемчугом и манящим к себе своей первозданной дремучестью. Горы упирались в облака и терялись в небе. Дорога начала петлять серпантином меж скалистых кряжей и ребята не отрывали внимания от этого чарующего пейзажа. Алексей посмотрел на навигатор и констатировал:

– Осталось самую малость… Если наш спутниковый путеводитель нас не обманывает, то на месте мы будем уже к вечеру.

– Отлично! – с оптимизмом резюмировал Артём.

– Может быть, удастся напросится на постой и сходить в баню, – с надеждой в голосе вздохнула Аня.

– Попробуем уладить щедрой ценой эту сторону вопроса, – ободрил её Стас, которому за время дорожного путешествия всё труднее и труднее становилось скрывать свои симпатии к ней.

Аня это чувствовала. Ей тоже нравилась атлетичность и мужественность Стаса, и она скромно отвечала ему взаимным вниманием.

К вечеру горные кряжи стали массивнее. Дорога как вид и само понятие исчезла совсем, её нельзя было назвать даже просёлочной. Кое-где виднелась колея, продавленная на каменных подвижных курумах вездеходами, да и то местами она была заметена снегом так, что Алексею приходилось вести минивен, что называется по наитию. От тряски, серпантинных поворотов, спусков и подъёмов ребят выворачивало наружу как при морской болезни, и иногда приходилось останавливаться, что бы перевести дух и справиться с подступившей тошнотой. Вдобавок к этой невзгоде прибавилась снежная пороша, залепившая стёкла и фары минивена. Ребята отчаялись. От снежных облаков, затянувших небо, темень сгущалась быстрее, чем обычно. В бачке омывателя стёкол быстро закончилась омывающая жидкость и приходилось часто останавливаться, чтобы выйти из минивена и очистить фары и дворники лобового стекла от налипшего снега. Наконец, совсем пришлось остановиться из-за наступившей темноты и невозможности сквозь снежную пелену разглядеть едва видимую, мало заметную дорогу. Громады гор обступали путешественников чёрными исполинами со всех сторон, пугая их своей замкнутостью, как западнёй. У ребят оптимизма сразу поубавилось. Выйдя из минивена, они испуганно озирались по сторонам. Откуда-то издалека до их слуха донёсся протяжный басовитый вой.

– Что это? – судорожно сглотнул Алексей.

– Чёрт его знает, – пожал плечами Артём. – Может быть, волки…

– А, может быть, и ветер издаёт такой странный звук в горах, – перебил его Стас, прислушиваясь к низкому протяжному звуку. – Когда мне было лет пять-шесть, я ездил с отцом на Сихотэ-Алинь и мне доводилось там слышать в горах такие звуки, издаваемые тихоокеанским морским ветром. Местные жители такое явление называют океанским эхом.

– Мне страшно! – тихо прошептала Аня, прижавшись к его плечу.

– Ну-ну… – похлопал он её по руке.

Но её страх медленно, как холодная скользкая змея, стал передаваться и проникать в души ребят, потому что протяжный вой начал вибрировать низкими и высокими полутонами, приближаться и становиться громче.

– Что-то неизведанное, – затаив дыхание, пробубнил Артём. – Впервые слышу такое… – запнулся он, увидев вдалеке мерцающие огни.