ПАРК ПОБЕДЫ. Роман в рассказах

Квартира на пятнадцатом этаже была её квартирой. Петров сразу узнал эту синюю дверь. Он даже вспомнил, где у неё есть изъян, – раньше он занимался стальными дверями. Прислушался. За дверью смутный женский и явный детский голоса. Позвонил.

Кто-то тихонько подошёл к двери. Петров стал прямо перед глазком, громко сказал (у него получилось грубо и сипловато): «Открой». Голоса за дверью затихли.

Он постоял так и пошёл.

– Сюда этот Женя приходил, – сказала вошедшей в квартиру Эльвире женщина, с которой Петров ехал в лифте, – я ему не открыла дверь.

– Какой Женя?..

Глава 34 ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ

_______________

Людей в парке почти не было. В прудах плавали утки, и подлетали большие вороны. Мызников обошёл пруд, спустился к берегу, там, где у воды лежал кусок толстого бруса. Сидел и наслаждался природой. Вода была прозрачной и чёрной, посредине пруда был островок, поросший настоящим лесом. Вокруг было тихо, насколько это возможно утром в городе, тепло. Мызников снял лёгкий светлый пиджак, по привычке поискал глазами вешалку, согнул пиджак вдвое и положил себе на ноги.

Утки сначала, завидев его, отплыли от берега, а теперь подплыли ближе и плавали перед Мызниковым беззаботно, взлетали, чертя лапами воду, опускались и плыли, оставляя на воде красивые сходящиеся линии. Вороны на берегу островка суетились и каркали, будто обсуждали какую-то важную общую проблему. Мызников работал преподавателем, и вороны напомнили ему научную конференцию. Что-то плюхнулось в воду. Теннисный зелёный мячик. Мызников обернулся. Пёс, с белой лохматой мордой, смотрел на него из кустов.

Мызников с улыбкой поднялся с бруса и отошёл в сторону. Пёс, какой-то домашней или бывшей охотничьей породы, в жилетке и в ошейнике, спустился к воде, с секунду замялся, решительно зашёл в воду, поплыл, схватил зубами мячик, на берегу отряхнулся – на брюки Мызникова полетели брызги. «Бунька!» – звала пса женщина. Бунька с мячиком в зубах взобрался на насыпь и уже бежал рядом с женщиной, а Мызников стоял с улыбкой на губах.

Потом он поднялся на дорожку и, обходя по берегу все попадавшиеся пруды, пошёл к роддому Цоя. Теперь в этом здании, выходившем из парка Победы на Кузнецовскую, располагалась кардиоклиника.

У клиники стояли «газели» скорой помощи, Мызников прошёл к кирпичной стене между зданием клиники и другим зданием администрации парка. В разных местах стены время от времени проступала красная надпись «Цой жив». Надпись своевременно ликвидировалась, поэтому жёлто-бежевая стена была в латках чуть иного колера. Иногда «Цой жив», скорее даже не читалось, а чувствовалось под слоем краски. Мызников изучил стену, прошёлся перед фасадом клиники, в который уже раз внимательно рассматривая двухэтажное здание.

C этого места Мызников шёл домой. Но сейчас, сделав над собой усилие, он направил себя в церковь на другую сторону парка. На самом деле ради церкви он и зашёл сегодня в парк, только обманув себя прогулкой. Это была небольшая новая часовня, построенная года три назад.

С дубовой аллеи Мызников свернул на мостик с наивными замками молодожёнов на перилах, пересёк главную аллею с бюстами дважды Героев Советского Союза, шёл и думал о Цое, что на самом деле он жив и он святой человек, вспоминал концерт Цоя, на котором был в юности, а потом думал о том, что идёт по пеплу многих людей. На территории парка Победа во время блокады в заводских печах сжигали трупы, а пепел рассеивали прямо здесь. Мызников представил себе холодную чёрно-белую зиму, ободранный пустырь, мрачные трубы завода, измождённых людей, тянувших детские санки с телами своих умерших близких.

В церкви шла служба. Мызников неумело перекрестился у входа, за спинами людей осторожно прошёл вправо. Увидел, что закрывает обзор женщине за церковным прилавком, сместился ещё дальше, к окну и к иконе святого Александра Невского.

Парень в серой рясе читал церковнославянский текст. А за вратами свершал какое-то действо священник – Мызникову показалось, что над гробом и что это отпевание. Оглянулся на выход – выход закрывали опечаленные женщины, и неудобно было уйти.

Но никто не плакал, людей было не так много: пожилые женщины, дети и мужчина с ребёнком на руках – всего человек пятнадцать. Перед Мызниковым стояла молодая женщина в джинсах, а мужчина с ребёнком, видимо, был её мужем. Священник ходил за вратами, махал и брызгал, время от времени делая громкие высказывания. Женщины время от времени крестились, и Мызников внимательно крестился, боясь перекреститься не в ту сторону.

Открылись врата. Вышел священник в голубой рясе, напоминавшей костюм мушкетёров. Оказалось, что никакого гроба нет, а, должно быть, это обычная текущая служба. Священник дымил кадилом во все стороны и произносил по-церковнославянски – отдельные слова Мызников ухватывал. Потом совсем непонятно читал быстрым красивым голосом парень.