Парк прошлого

Калеб смотрел в улыбчивые глаза приятеля. Можно ли ему доверять? Он вел себя достаточно приветливо, и Калебу рядом с ним становилось немного легче. Но можно ли по-настоящему доверять такому вот фокуснику, мастеру воровать и отводить глаза? Может, Псалтырь специально все это подстроил? На каждой улице несчастного путешественника в «Прошлое» подстерегали страх и смерть, оборванные бандиты искали его в каждом темном углу. Он вскинул руку, точно белый флаг. Псалтырь схватил ее и затряс, сверкнул на Калеба волчьей ухмылкой и рассмеялся.

— Вот это правильно, вот это лучший твой поступок с тех пор, как угостил меня жареной картошкой!

Мистер Уильям отодвинул поднос и промокнул губы салфеткой.

— Сегодня вечером, — сообщил он, — я устраиваю так называемое «спиритическое и научное собрание» вот здесь, в этой самой комнате. Мы их время от времени проводим. Хочется верить, что ты мне поможешь все подготовить. Будешь приветствовать достопочтенных гостей нашего суаре; также попрошу тебя присутствовать и помогать во время самого собрания. Нашим посетителям явятся тайные силы. Гостям предстоит увидеть и услышать нечто волнующее и необычное. Что бы это ни было (а посетители ни за что не узнают наверняка, что именно), мы постараемся представить это частью великого плана, отвечающего целям новой науки. Я льщу себе надеждой, что гости поверят, будто я наткнулся, при помощи этой науки, на раскрытие прежде неведомой для нас тайны. — Он помолчал и тихо хмыкнул себе под нос. — Зеваки… кхм, прошу прощения, наши посетители верят, что моя наука — это дверь, сквозь которую они сумеют ненадолго подивиться вечности и соединиться со своими любимыми, которые ушли прежде них. Для этого комната будет освещена только наполовину; а если потребуется, тебе, может быть, придется изменить уровень освещенности при помощи специальных газовых переключателей за каминами. Просто для того, чтобы придать нашим иллюзиям побольше убедительности. Ну что, справишься?

— Постараюсь, — отозвался Калеб.

Лейтон встал и подвел юношу к одной из газовых ламп на специальных держателях.

— Вот этот рычажок у основания нужно повернуть сюда, чтобы сделать ярче, и обратно, чтобы приглушить свет. Вот, попробуй сам.

Калеб повернул рычажок; желтовато-белое пламя вспыхнуло ярче и выше. От поворота рычажка в обратную сторону сумерки снова сгустились, огонек потеплел, и Калеб заметил, что отражение его руки на стене внезапно сделалось коричневым.

— Ну вот, задание самое простейшее, — произнес Лейтон. — Пока что довольно об этом. Можешь спуститься вниз, но не забывай, как ко мне положено обращаться — сегодня вечером это особенно важно! Кстати, что бы ты ни увидел сегодня вечером — это секреты нашего мастерства, о которых нельзя рассказывать посторонним.

— Слушаюсь, мистер Уильям, — ответил Калеб и попятился прочь из комнаты, напоследок слегка поклонившись на манер прислуги в старом кино.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Лейтон.

Калеб спустился в кухню. Миссис Боултер видно не было. Новоиспеченный слуга присел к столу и стал смотреть на тусклый свет, просачивающийся в окно. Сейчас его жизнь во внешнем мире казалась такой далекой… Там пока никто не знает, что с ним приключилось, но вскоре новости распространятся, и тогда конечно же его начнут искать.

ГЛАВА 35

Псалтыря, вырядившегося в нарядную ливрею лакея, отправили с поручением. Поверх камзола он все же нацепил свое пальто карманника, а в руках нес пакет, который мистер Уильям приказал доставить по нужному адресу.

Воришка пробирался по многолюдным улицам, ныряя в толпе Зевак. По пути умудрился даже кое-что стянуть, по мелочи: горсть монет, шелковый платок. Никто ничего не заметил. Посылку следовало доставить в некий дом, расположенный в одном из самых престижных районов города. Дворецкий принял пакет с парадного входа; взамен посыльному был передан конверт для мистера Лейтона. Все было проделано очень ловко, внутри дома, подальше от посторонних взглядов.

Псалтырь аккуратно припрятал конверт во внутренний карман и снова вышел на улицу. Теперь — ненадолго свободен!

— Скорей, — пробормотал он, скрестив руки на груди. — Скорее к ней! Я, кажется, сто лет ее не видел…

Настроение вдруг резко улучшилось. Он сбежал по ступеням лестницы и уверенно двинулся в лабиринт улиц. Утро было такое ясное, как будто в комнате, обычно сумрачной и тусклой, вдруг включили все лампы. Здания отбрасывали друг на друга четкие и резкие тени. Сырые тротуары и мощеные улицы непривычно сверкали, подобно ручьям, залитым солнцем. Псалтырь спешил по направлению к Холборну; вскоре послышались бой барабана и нестройные, громкие звуки горна. Воришка прибавил шагу и вскоре вылетел на Линкольнз-Инн-Филдс.

Толпа оживленных Зевак ломилась в скромную палатку, вывеска на входе в которую гласила: «ЗНАМЕНИТЫЙ ПАНДЕМОНИУМ ЯГО». Псалтырь протиснулся в самое начало очереди и заплатил несколько пенсов за вход.