Паркер Джонс, помоги

Только Пак веселье изображает. Все сегодняшние песни – на какой-то темной подкладке. И почти все мелодии «VictoryGA» на ритмичные биты не ложатся совсем, или ложатся плохо. В прошлом и в настоящем. И ноги не пускаются в пляс. Поднимать руки и прыгать тоже не хочется. Хотя лица у всех в фан-зоне потные, глаза затянуты пеленой, и многие, самые активные и преданные, скучиваются в толпу и напирают на ограждение, тянутся к кумиру. А Пак высоко–высоко. Над ними. И на его голову падают звезды из фольги. И тогда – будто бы замедленная съемка. Лера выхватывает звездочки, сердечки и ленточки из подсвеченного красным воздуха, запихивает затоптанную бумагу в правый карман джинсов и вдруг теряет свое письмо. На бледный конверт тут же наступает чей-то каблук.

Над стадионом вспыхивает фейерверк. Фанаты в экстазе или орут, или тянут распевку:

– «О–Оа–а, О–Оа–а, О–Оа–а»

А у Максима звенит в ушах. Несуществующая тень Пака отделяется от Пака танцующего, от Пака реального. Тень Пака присаживается на краешек подиума и поглядывает на телесную копию заплаканно, с сожалением. Максим видит второго Пака, и ему жаль его. Именно этого Пака боготворила Лера, писала ему и хотела, чтобы ее муж был таким же. Таким же.

Максим улучил момент и бросился к затоптанному конверту. Сгреб с пластика и засмотрелся и на кодовое слово «dream», и на голубые слезки, и на красные сердечки, и на отпечатки чужих подошв на столь дорогой для Леры бумаге.

А Лера прыгала, Лера танцевала. Вдруг бросилась толкаться в более опасный круг. Внутри этого круга фанаты, не стесняясь, колотили друг друга. Леру задели по носу, но она не скорчилась от боли. Лера вытянула руки, видимо, хотела затащить к себе и его, Макса, только Максим отстранился. Не мог отвести взгляда от конверта. В синем луче прожектора он казался серым, неоновым. Максим, не раздумывая, стряхнул приставшую к письму грязь и спрятал его в кармане куртки.

Как же хорошо им было после концерта. У Маринки кровоточила коленка после падения, у Леры вспухла ссадина на скуле. И к выходам не пробраться. Никто не спешил. Многие пели, а они… Они упали на пол и закопались в бумажные ленточки, звездочки и думали каждый о своем. Звезда Паркера Джонса осветила их, признал Максим. Был вынужден признать, когда услышал «I’am trying…», хит со второго альбома «VictoryGA».

Лежа навзничь, Максим смотрел на варшавское небо, где из-за электрической подсветки не было ни одной звезды. Белый навес простирался будто крыло. Он взял Леру за руку и ощутил исходившее от ее пальцев тепло.

– Тебе что музыка Пака разонравилась? – спросила она уже в номере отеля. – Весь концерт стоял столбом.

Шумела за окном ночная Варшава. Там, на темных улицах старого города, гуляли бессонные счастливчики. Они сбивались в компании и распевали хиты Пака.

– Не желаю прыгать и скакать, подобно Паку, или звездить с фанатами, – ответил Максим, откинув одеяло на кровати. – Но в технике у него есть чему поучиться. Жаль, играют мало старых вещей. Вернее, почти не играют. Из первых двух альбомов три песни! И то хиты. А о «Silence of Sound» будто забыли. Как можно было не сыграть «Silence of Sound»?

– Эта песня мрачная и тяжелая. Бе–е–е, – протянула Лера. – Веселье, слэм, мош… Петарды… Хлопушки! Незабываемый вечер!

– Да понял я уже. Ты передала письмо?

Лера взяла со стула свои джинсы и ощупала карманы. Внутри было все: и согнутые пополам сердечки, и мятые звезды, и крылья бумажных бабочек.

А письма для Пака не было.

– Потеряла, – сказала Лера упавшим голосом, бросила джинсы обратно на стул и нехотя забралась в постель. – Надеюсь, охранники найдут конверт, передадут Паку и он узнает то, что я хотела сказать.

Максим не ответил. Промолчал. Просто лег рядом и обнял ее.

– Что было в том варшавском письме? – спросил Максим, едва Славик показал всем пришедшие на почту электронные билеты.

Лицо Леры стало белым как мел. Она подошла к нему. И заглянула прямо в глаза.

– Я уже плохо помню, – явно соврала Лера. – Я напишу новое, слышишь, встречусь с Паком и лично отдам в руки. И ты не отговоришь меня!

Лера схватила сумку и выбежала из репетиционной. Максим взглядом указал друзьям на инструменты. Музыка спасет от дум. Не дребедень от Пака, а его собственная музыкальная мысль.

III

– Лерочка, проходи, проходи!

Маринка за руку втащила Леру в тесный зальчик со стенами из необожжённого кирпича и прикрыла за ней дверь. В этой кофейне Маринка работала администратором и потому маленькая комнатка, украшенная в честь кумира, была в полном распоряжении фан–сообщества.

Все стены покрывали плакаты с Паком. На полу были рассыпаны бумажные звездочки, вырезанные из цветной бумаги, вперемешку с сердечками. На полках разместились фотографии в позолоченных рамочках с концерта в Варшаве. По диванам были разбросаны новенькие сувенирные подушки. Лера выбрала черную, с аппликацией желтого парашюта, того самого, с обложки первого диска «VictoryGA».

– Вот, недавно на «Store» заказала, моя любимая эта, – Маринка прижала к груди мягкий валик с зеленой бабочкой.