Парковая зона

Справедливо полагая, что у этого мужика, Ивана то есть, и без напоминания язык отвалится при одной только мысли рассказать о произошедшем кому-либо, «санитары» вели себя здесь по-хозяйски, не опасливо, но в масках. Ведь дело, которое они делали, тоже не на каждый день. Что ни говори, а статья Уголовного Кодекса и про них написана.

Хотя Метелкин на вчерашние «дрожки» уже хорошо накинул, сознание его при всей бесовщине происходящего оставалось трезвым, взведенным и настороженным. Чуть тронь – и защемит душу, как пугливую мышь в мышеловке.

– Мужик, – опять говорит вбитому в пол Метелкину тот самый амбал, – не торчи, иди раздувай пламя, а то я и тебя на фарш порубаю!

У Ивана от напряжения так сжались челюсти, что, казалось, начали крошиться зубы.

– Пошли! – обреченно выдавил он.

– Болт! – кричит амбал другому, который все еще возился там, у бассейна, вытирая от крови стол. – Не тяни резину! Чего меньжуешься? Волоки Сергея Лазо в котельную!

Понимая абсолютную безысходность своего положения, Метелкин делал все, что ему приказывали «санитары», да и сам он, боясь себе признаться, хотел побыстрее стереть огнем весь кошмар сегодняшнего действа.

Казалось, сгорит в адском пламени котла то, что вчера еще было человеком (а сгорит – это точно, и пепел мощная тяга вынесет в трубу), и весь сатанизм сегодняшнего дня тоже улетучится вместе с памятью о нем.

Так думалось…

Конструкция котла была устроена таким образом, что попасть в топку можно только с тыльной стороны, через взрывной клапан. Чтобы его вскрыть, надо погасить горелки, снизить температуру в топке. А для этого требуется немалое время.

– Ну, давай, гаси тогда! Чего сопли жуешь? – выслушав Метелкина, прорычал другой «санитар», шмякнув под ноги отяжелевший мешок со страшной поклажей. В мешке сыро хлюпнуло, отчего у Ивана под ложечкой юркнула проворная мышь, которую тут же вынесло из желудка вместе с клочковатой струей.

Метелкина опять рвало долго и мучительно, и он, сотрясаясь в судорогах, выскребывал из себя вместе с блевотиной всю ту мерзость, которая уже стала проникать в его поры после встречи с Верой Павловной, с той Веркой, из далекой и полузабытой юности.

Думать не думал и в помыслах не держал, да вот роковой случай и Веркина «незабывчивость» схлестнули их, до этого такие разные, пути-дороги.

– Давай, мужик, не дури! Дело делай! – встряхнул Ивана за плечи один из «мясников», служителей дьявола.

Что удивительно, после рвоты голова у Ивана стала чистой и ясной.

Вначале он поворотом ручки пробкового крана отрубил доступ газа в горелки. В котельной сразу стало тихо и гулко.

Для верности Метелкин заглянул в смотровое окошко. Там, в глубине топки, только ало тлела аккумулирующая насадка из горки огнеупорного кирпича, вобрав в себя весь жар пламени.

Судя по накалу огнеупорной горки, топка будет остывать часы и часы. А то, что собирались делать заплечных дел мастера, надо было делать быстро и без оглядки. По-другому быть не должно. Иван только теперь почувствовал это. «Господи, что же со мной произошло? Как оказался я участником сатанинской мессы? Дурак я. Дурак…»

Но есть – что есть. Жизнь – не кино, и назад ее не перекрутишь.

Стоящий посреди котельной полный ужаса мешок огруз, осел и стал похож на страшную бугристую жабу, которая вот-вот прыгнет и проглотит Метелкина со всеми его страхами, подкатив липким языком, как мошку.

Иван даже опасливо обошел это чудовище, дотягиваясь до ватника, который висел за мешком на винтовом штоке запорной арматуры. Но из-за того, что петелька ватника попала в резьбовой срез, снять его сразу не удалось, и тогда стоящий рядом «санитар» сдернул спецовку со штока, оборвав вешалку, и швырнул ватник в лицо незадачливому Ивану.

Тот безропотно подхватил стеганку, встряхнул ее и стал надевать на себя, но только необычно – задом наперед.

– Застегни на спине! – неожиданно резко сказал Метелкин этому верзиле, и тот стал выполнять команду Ивана столь усердно, что одна из пуговиц, звякнув о кафель, покатилась по полу.

Теперь грудь у Метелкина была надежно защищена от огнедышащей топки. Намочив из крана полотенце, он замотал им свое лицо, оставив прорезь для глаз, затем сунул руки в банные войлочные рукавицы, которые на случай всегда находились в карманах его рабочей куртки.

Упаковавшись таким образом, Иван шагнул туда, за котел, где располагался взрывной клапан, предохраняющий агрегат от разрушения при взрыве газо-воздушной смеси в топке.

Клапан представлял собой металлическую рамку с мембраной из рыхлого асбестового полотна, который при хлопке рвался, высвобождая излишнее давление взрыва.

Сними стальную рамку, и вот она – топка с ячеистой горкой насадки из огнеупорного шамотного кирпича. Самое пекло, где можно в течение часа превратить быка в горстку серого пепла.

«Освенцим, твою мать!» – ругался Метелкин, разымая болтовое соединение рамки на топке котла. От асбестового полотнища исходил такой жар, что полотенце, которым Иван замотал лицо, задымилось.