Парни из легенды

В декабре мы были уже под Житомиром. Командование ожидало на этом участке контрудара врага. Были сведения, что Гитлер подбросил сюда свежие силы. Но что это были за части — установить пока не удалось. Два раза ходили в поиск и оба раза неудачно. Но вот, вернувшись из боевого охранения, солдаты заявили, что вечером в деревне Борки фашисты играли на гармони и пели. Раньше ни песен, ни гармошки там не было слышно. Рассказ этот заинтересовал Волкова, уже получившего погоны сержанта. Утром он отправился в блиндаж командира роты и, вернувшись в отделение, приказал:

— Нарджигитов и Логунов, приготовьтесь в разведку. Вечером выступаем.

С наступлением темноты группа Волкова пробралась на огороды Борок и затаилась под плетнями.

В восемь часов на улице послышались звуки гармони. Волков насторожился. Ему показалось, что он слышит тот же инструмент, который слышал у Григоровки, — свой инструмент. Играли где–то в середине деревни. Минут через пять к гармошке присоединился дребезжащий тенор. Тихая морозная ночь отчетливо доносила до разведчиков слова песни:

…Нах айнем децембер,
Коммт видер айн май.

Нарджигитов вздрогнул и прошептал:

— Артисты с плацдарма!

Далеко за полночь вернулись разведчики в подразделение, Волков коротко доложил командиру о наблюдениях и попросил еще две ночи:

— Возьмем стоящего языка, товарищ лейтенант.

К утру третьего дня Волков знал, что в Борках расположена пехотная часть, усиленная танками, знал, где находится штаб, как охраняется деревня, знал даже, что гармонист, высокий детина, — денщик лейтенанта и живет с ним в домике с голубыми ставнями. Но установить номер части, узнать, откуда она прибыла, можно было, только взяв пленного.

Весь этот день, укрывшись на огороде в бурьянах, Волков что–то чертил, записывал и высчитывал, а на закате объявил товарищам план действий. Он решил захватить долговязого гармониста, когда тот выйдет на улицу и будет ждать тенора.

Удача, казалось, сопутствовала разведчикам. Небо заволокло низкими серыми тучами, потянул влажный ветер, и земля, скованная морозом, оттаяла. В половине восьмого разведчики ползком отправились к домику с голубыми ставнями. Без пяти восемь мимо домика к окраине деревни размеренным шагом прошли два солдата с автоматами. «Патруль», — отметил сержант. В деревне тихо. Ни звука. Волков с волнением вглядывается в циферблат часов. Ровно восемь.

«Сейчас», — думает Волков и весь напрягается.

В домике хлопнула дверь. Шаги по коридору. Скрипят ступеньки деревянного крыльца. Это выходит долговязый. Волков молча поднимается и, стараясь казаться спокойным, неторопливо шагает вдоль палисадника, рядом с ним идет Логунов. Нарджигитов остался за углом, в резерве.

У калитки, разведчики встретились с долговязым. Волков прижал дуло автомата к животу фашиста и тихо приказал:

— Хенде хох!

В следующий момент произошло то, чего разведчики меньше всего ожидали. Фашист быстро взмахнул гармонью и ее острым углом ударил Волкова в темя. Сержант глухо охнул и опустился на колени. Логунов ударил гитлеровца ножом в бок и бросился на помощь товарищу. Опираясь руками о гармонь, Волков поднялся на ноги. По его лицу ручейками стекала кровь. Логунов подхватил сержанта под руки.

— Сможешь идти сам?

— Постой… Дай гармонь… Немца в палисадник… Нарджигитова сюда… Спрячьтесь за калиткой… Без языка нельзя.

Прислонившись спиной к ограде палисадника, Волков нервно перебирал лады гармони, почти не растягивая меха. Но вот гармонь как будто вздохнула и неожиданно заиграла затрепанный немецкий мотивчик.

Где–то совсем недалеко послышались приближающиеся шаги. Волков оторвался от ограды и, тяжело переставляя ноги_; пошел в противоположную сторону.

Когда обладатель тенора поравнялся с калиткой, Логунов накинул ему на голову шинель и всей тяжестью тела придавил к земле.

…Часов в одиннадцать ночи Логунов и Нарджигитов принесли гитлеровца к начальнику разведки и доложили, что сержант Волков ранен, остался в боевом охранении, а им приказал срочно тащить пленного.

Капитан поднялся с табуретки и, едва сдерживая себя, тихо произнес:

— Да как же это так? Товарищ Логунов, товарищ Нарджигитов, вы же опытные воины… — И, уже повышая голос, почти выкрикнул:

— Оставили раненого командира на морозе, а паршивого фрица притащили на себе! Сейчас же берите санинструктора и бегом… Погодите!

Капитан позвонил в медсанвзвод, коротко сообщил о случившемся и попросил послать к разведчикам врача. Затем повернулся к Логунову:

— Вы помоложе. Быстро в медсанвзвод. Проводите врача и санитаров.

…Дребезжащий тенор оказался осведомленным, но не очень разговорчивым языком. И все–таки он подтвердил предположение Волкова, что это та самая часть, что пыталась сбросить нас с Букринского плацдарма.

Она получила значительное пополнение. И задачу — не пропустить нас на Житомир.

А гармонь так всю войну с ротой и прошла. До самой Вроцлавской площади в Праге.

ГОЛОВАЧЕВ И ГОЛОВАЧЕВЦЫ