Парни нашего двора

Наша машина на предельной скорости летит к мосту, а по настилу движется осторожно, под ней в полуметре клокочет вода. Она несет бревна, доски, колоды, вон даже полевой вагончик плывет, прямо на мост, а за вагончиком непонятное сооружение из бревен. Они с налету могут сорвать мостовой настил. Мост и без них стонет от насевших на его быки саней, телег, бревен. Медлить нельзя — сорвет в пучину и танк, и помочь нам никто не сможет. Покинуть машину? А приказ? А люди на том берегу? Чего они ждут? Почему не переправляются? Какая помощь нужна им?

— Серега, как? — это спрашивает старшина.

— А как в бою. Стоп! — командует Скалов, — Снежок, снаряд!

Танк остановился, разворачивается башня. Как же медленно, ползет она! Огромный сруб, кажется, плывет быстрее, течением гонит его и ветром. Ветер, как назло, попутный.

Но Сергей почему-то замешкался. Что с ним?

— Не могу, Ваня, вдруг там люди, — говорит он.

— Огонь! — гремит голос старшины.

— Выстрел! — слышу я Скалова.

От взрыва снаряда вагончик закружился, и его понесло в сторону. Яснее стал виден сруб. Скалов не сшибся: на нем люди. Человек десять держались в оконных проемах. Гибель неминуема. Мост рухнет — и сруб рассыплется.

— Скалов, милый, — кричал я в ТПУ, — угоди в угол сруба, может, свернет, как вагончик. — Я не знаю, за кого я больше боялся — за себя или за людей на срубе.

— Снаряд! — С лица Скалова катился пот. Сергей сбросил перчатки и голыми руками наводил пушку.

Люди на срубе поняли, что им не жить. Но был среди них кто-то сильный, он принял решение — в воду полетели доски и на каждую из них прыгал со сруба человек. Доски, словно торпеды, понеслись под мост. Я не чувствовал, как дернулся ствол пушки. Снаряд угодил в угол сруба, и тот какое-то время медленно вертелся на месте, а потом снова, набирая скорость, двинулся к нам.

Взмокшими руками один за другим я подавал снаряды.

На дамбу карабкались люди, здесь вода ходила кругами, закружила она и доски, народ прыгал с них и вплавь добирался к спасительной дамбе, но две или три плахи проскочили под мостом и скрылись в пучине.

За мостом уровень воды был ниже, даже по коренному руслу, а за дамбой — слева и справа — совсем мелко, кусты едва затопило. Воду, словно плотина, сдерживала дамба, а мост походил на водослив гидростанции.

Снаряды разметали сруб по бревнышку, но сверху Суйфун нес еще не одно сооружение. Угроза нарастала.

Майор в бинокль, наверное, хорошо видел, что происходит на мосту и около него. Один из танков рванулся к нам на помощь. Две машины мост не выдержит. Мы решили, что Перетяга сменит нас, а мы выполним приказ Стрельцова и пробьемся к батальону.

Подниминоги тронул танк курсом на другой берег. И только мы миновали мост, к нам подбежал промокший до нитки комиссар Пименов. Мы остановились. Он быстро объяснил обстановку.

Ночью волна метра в три хлынула из распадков сопок, она гнала всех: и людей и зверей. Материальная часть, танки разведвзвода, противотанковые орудия, рации — все осталось под водой. Людей удалось вывести на возвышенность, до сопок даже добраться не успели. Сейчас возвышенность превратилась в остров. Вода продолжает прибывать, люди стоят по колено. Комиссару с тремя автоматчиками удалось вплавь выбраться к дамбе.

— Сюда вышли понтонеры, — доложил я.

Танк на мосту стрелял все чаще и чаще. Вода вот-вот хлынет через мост. Под ним и просвета уже не осталось. Впереди, чуть правее дамбы, виден небольшой остров.

— Товарищ комиссар! — Подниминоги тяжело дышал, волосы его намокли, шлем он держал в руке. — Пошлите автоматчика, какова здесь глубина… А в общем, не надо, я сам.

Старшина сбросил куртку, отстегнул пистолет. Я все понял и с мотком троса кинулся к нему.

— Держи конец, подстрахую.

Подниминоги шагнул в воду. Я следил за ним, разматывая трос. Старшина вымеривал дорогу к островку. Он скрылся с головой, вынырнул, проплыл саженками метра два и снова нырнул. Трос натянулся.

Танк на мосту не прекращал огня. «Скоро и боекомплект кончится», — подумалось мне.

Подниминоги в это время опять вынырнул и двинулся вперед. Плечи его показались из воды. А когда стало по пояс, старшина повернул обратно. Ко мне подбежали автоматчики, и мы вчетвером легко перетащили Ивана на дамбу.

— Перебирайтесь на остров пеши. Я один поведу машину.

Но мы остались на броне, плотно закрыли люки. Машина пошла в соду, погружаясь все глубже и глубже. Вот и самое опасное место. «Тридцатьчетверка» скрылась в волнах по башню, мы стояли на люках по колено в воде, жарко обдавало из выхлопных труб, дыхание захватывало, небольшая рытвина хотя бы под одной гусеницей — и танк захлестнет.

Минута, другая. Медленно, очень медленно, словно слепой на ощупь, пробирается машина по дну. Мы еле удерживаемся на башне, мокрые до плеч. Но если что случится, мы успеем открыть люк и вызволить Ивана. Наконец вода соскользнула с люков, танк пошел быстрее, а когда Иван увидел в триплекс дневной свет, он дал полный газ, словно «ура» выдохнул. Испытание выдержано.

Но радоваться рано. Вода уже перекатывалась через дамбу и мост.

— Ну, Серега, теперь все от тебя зависит.