Парни & секс. Молодые люди о любви, беспорядочных связях и современной мужественности

«Она такая секси, чувак! — сказал ему товарищ по команде, когда Дэвон показал ему ее фотографию. — Как ты ее заполучил?» — «Я никогда не хотел обращаться с женщинами как с неодушевленными объектами, — сказал Дэвон, — но, должен признать, мне очень польстило это одобрение. Я переживал, что покажусь им недостаточно мужественным, или не смогу вписаться в команду, или что мой голос недостаточно низкий, но, по крайней мере, я был достоин любви этой красивой девушки». Что касается Хейли, которая раньше встречалась с футболистами, Дэвон подозревал, что с ним она просто экспериментировала, он был для нее очередным фрагментом пазла. Они все еще дружат, но, оглядываясь назад, он понимает, что, независимо от ее мотивации, он не был готов к сексуальному партнеру: его тело менялось — бедра стали уже, плечи шире, — и прикосновения все еще доставляли ему дискомфорт. «Она уламывала меня разрешить ей делать со мной всякие вещи, и это было стремно, но она постоянно хвасталась тем, как хороша в оральном сексе. Я чувствовал себя совершенно неадекватным, раз у меня нет пениса. Не думаю, что она этого добивалась. Просто… она понимала, что делать с этими частями тела, и не знала, что делать со мной».

Хейли также предложила ему смотреть порно, чтобы лучше понять секс и мужественность. Чудовищная ошибка. «Я не виню ее. Других решений у нас не было, но точно могу сказать, что ничего позитивного я там не почерпнул». До просмотра порнографии, сказал Дэвон, он и не представлял, как выглядит секс — в любой его форме. «Когда я был женщиной, я называл сексом то, что делал с одной девочкой в старшей школе: мы целовались и трогали друг друга, и это было приятно. У меня не было определенного образа или суждения в голове. Мы были неумелые, неопытные, но нащупывали наш путь вместе. А когда ты посмотришь порно, остается конкретный образ того, что считается нормой, чего хотят женщины и каким должен быть секс. И я задумался: неужели я должен выглядеть вот так? Неужели я должен вести себя вот так? Неужели это и есть мужественность? Эти образы слишком мучительны для трансгендеров, у которых никогда не будет определенных частей тела, но я думаю, они вредят и тем людям, у которых такие части тела есть, потому что все эти идеи не имеют ничего общего с реальностью — ни для кого».

Расставшись с Хейли, Дэвон попробовал влиться в культуру случайных связей на кампусе, но ему было сложно решить, когда и как признаваться девушке. «Нужно ли говорить об этом после того, как я напьюсь? — сказал он. — Или до? Должен ли я оставаться в одежде, чтобы она ничего не узнала? Если я не признаюсь ей, это плохо? А если признаюсь, она наорет на меня?» Вероятность полной катастрофы казалась слишком большой. Дэвон скачал Tinder, но опять же возник вопрос: как указать свой пол? Мужчина? Трансгендер? Трансгендер-мужчина? Наконец он выбрал вариант «трансгендер» (некоторые другие трансгендеры-парни, с которыми я беседовала, писали «мужской пол»), и, хотя он нашел несколько пар и сходил на свидания, ничего не складывалось. В какой-то момент он даже попытался замутить с другим трансгендером-парнем на том основании, что они лучше понимают друг друга на физическом уровне. «Секс был похож на насилие, — сказал Дэвон. — Я снял все постельное белье, как только он ушел, и засунул в стирку. Ничего плохого он не сделал, но я убедился, что мужчины, с пенисом или без, меня не интересуют».

Признаюсь, мне иногда сложно понять подход нового поколения к гендерным вопросам. Он оспаривает или поддерживает традиционное мировоззрение, общепринятые качества, мужественность, женственность, независимо от анатомии человека? Мальчика в юбке следует считать геем или феминным? Девочку с короткой стрижкой и в мешковатых джинсах следует считать маскулинной? Хотя некоторые молодые люди, не укладывающиеся в традиционные нормы, стараются отказаться от бинарного подхода и называют себя гендерфлюидными, другие, такие как Дэвон и Хатч, твердо стоят на том, что они мужчины. Однако эта самоидентификация вовсе не предписывает определенную сексуальную ориентацию. Хатчу, к примеру, нравилось вагинальное проникновение, и наибольшее влечение он испытывал к «людям с пенисами», как их называл, хотя романтические чувства он испытывал именно к людям с вульвой. Разобраться во всем этом нелегко, возникает масса вопросов, но, может, это и хорошо. «Когда происходят изменения, даже незначительные перемены в гендерном опыте, связанном с телом трансгендеров, срабатывает эффект домино: это неизбежно влияет на гетеронормативность, — отмечает Джек Хальберштам, профессор английского языка и гендерных исследований Колумбийского университета, который пишет о женской маскулинности и проблемах трансгендеров. — Если женщина флиртует с мужчиной, а потом окажется, что это мужчина-трансгендер, вполне может измениться и ее мнение о том, какие мужчины ей нравятся. И это, в свою очередь, создает возможность для более позитивного, удивительного и приятного взаимодействия между людьми».