Парни & секс. Молодые люди о любви, беспорядочных связях и современной мужественности

Мальчики искренне хотят, чтобы родители поговорили с ними о физической близости, чтобы узнать хоть что-то помимо традиционных запретов: не занимайся сексом, не наплоди детей, не подхвати болезнь, не будь грубым. Они особенно ждут, чтобы отцы обсудили с ними свой личный опыт в сексе, в любви, рассказали о своих сожалениях. Однако национальный опрос 2017 года, проведенный проектом «Не будьте равнодушны» и охвативший три тысячи учеников старшей школы и молодых взрослых, продемонстрировал неутешительную картину. Подавляющее большинство парней никогда не разговаривали с родителями о том, как убедиться заранее, что твой партнер хочет заняться с тобой сексом, а также о том, как важны забота и уважение по отношению к партнеру. Более 60% никогда не слышали от взрослых, как важно не заниматься сексом с «тем, кто слишком много выпил или не в состоянии принимать решения». Ни родители, ни учителя не рассказывали им, что свистеть девочкам вслед плохо, как и бросаться унизительными прозвищами вроде «сучки» или «шлюшки». При этом на сексуальные домогательства жалуются 87% девочек. Возможно, взрослым такие принципы кажутся очевидными и не нуждающимися в комментариях. Но при нынешнем уровне принуждения, домогательств и насилия метод погружения явно не помогает мальчикам усваивать сексуальные этические нормы. Более того, большинство из тех, у кого все же состоялся подобный разговор со взрослыми, считают, что они оказали на них хотя бы минимальное влияние[175].

Ричард Вайсбурд, ведущий автор этого опроса, считает, что родители сняли с себя обязанность говорить с детьми о сексуальной этике и эмоциональной близости, особенно с сыновьями. Однако опрос показывает, что этот разговор важен сейчас как никогда, потому что мы живем в эпоху «повсеместного женоненавистничества и сексуального насилия». «Если спросить родителей, важно ли, чтобы их сын был честным, порядочным человеком, они уверенно ответят “да”. Но если спросить их: “Вы обсуждали с сыном конкретные слова и поступки, которые унижают женщин?” — большинство ответит отрицательно».

Что касается Лиама, он так и не узнает, навредил он той девушке или нет. Поскольку я много беседовала с девушками, я могу представить ситуацию, в которой она действительно расценила его действия как принуждение — женщины часто застывают в ответ на домогательства[176], — а затем, чтобы вернуть себе хоть какое-то ощущение контроля, уже осознанно занялась с ним сексом еще несколько раз, пока не почувствовала в себе силы бросить его. Я также могу представить себе, что эта девушка, приученная ценить мужские потребности больше своих, пассивно согласилась, хотя не хотела секса. Возможно, она и не возражала и действительно стремилась к интимным отношениям, чтобы самоутвердиться или посмотреть, как это будет, а получив желаемое, просто пошла дальше своим путем. Или же она решила, что Лиам ей больше не нравится и между ними нет искры. Многие ситуации, о которых рассказывали мне мальчики, так и остались для меня загадкой, хотя иногда казалось, что тень тех девушек все еще не дает им покоя — девушек рассерженных, получивших эмоциональную травму, закатывающих глаза, девушек, которые могли бы рассказать ту же историю совершенно с другой точки зрения. Вопрос в том, как же помочь этим парням осознать это. «Честно, — сказал Лиам, — не знаю, что я должен делать. Не знаю, нужно ли позвонить той девушке прямо сегодня, как только мы закончим интервью, и извиниться. Наверное, так и надо поступить. Но мы с вами прекрасно понимаем, что я этого не сделаю».

Глава 7. Все парни думают только об этом. Разве нет?

Возможно, если бы Дилан не был убит горем, он бы не выпил так много. В тот день он навестил друга в больнице после аварии и, глядя на его страдания, сильно распереживался. Так что, когда он приехал на вечеринку, типичную пятничную пьянку, он выпил семь или восемь стопок водки. А может, дело не в больнице и он напился бы в любом случае. Ему было семнадцать, он учился в одиннадцатом классе, круглый отличник, капитан футбольной команды. Он общался с симпатичными, спортивными, популярными ребятами, которые считали успехом поступление в один из немногочисленных избранных колледжей. Всю неделю они корпели за учебниками. А когда наступали выходные, разве можно винить их в том, что им хотелось выпустить пар: пить, курить травку, обжиматься с девчонками?

Дилан плюхнулся на диван и сразу отключился. Там его и нашла Джулия. Они подружились еще осенью; она была смешной и доброй, и Дилан считал ее близкой подругой. Она растормошила его и, пока он снова не заснул, потащила его, спотыкающегося, в ванную.

Что произошло потом, Дилан помнит плохо. Вроде бы Джулия, которая была трезвее него, пыталась расстегнуть ему штаны. Потом она трогала его пенис. Видимо, у него была эрекция, хотя он этого не помнит. Голова трещала, в этом он уверен. А потом… пустота. «На следующий день мне пришлось звонить ей и — боже мой! — спрашивать, был ли у нас секс», — сказал он мне.

Она ответила, что был.