Пароль — «Брусника»

В это время на лестнице появились две женщины: Мазаник и ее сестра Валентина.

— Которая Елена?

— Та, что повыше, — ответил Чиль.

— Значит, билеты достанете? — кокетливо засмеялась Осипова.

Гитлеровцы скользнули по ним равнодушным взглядом и пошли дальше. Подошедшие женщины приветливо поздоровались с Николаем и Марией, как со старыми знакомыми, и, перебрасываясь ничего не значащими фразами, все четверо пошли по набережной.

Похлебаев взял под руку Валентину и пошел с ней вперед.

— Я Черная, — представилась Мария. — Николай вам сообщил цель нашего знакомства. Решайте.

— На такое дело я не пойду, — сказала Мазаник и пристально посмотрела на Марию.

Осипова сразу почувствовала, что Елена ей не доверяет.

— Что надо сделать, чтобы вы мне поверили?

— Хочу встретиться с кем-нибудь из командования.

— Но оно в лесу!

— Пусть с вами пойдет Валентина.

Так и договорились. На другой день Мария отвела Валентину в лес в бригаду Димы.

Когда они вернулись в Минск и Валентина подтвердила, что Черная действительно связана с партизанами и минскими подпольщиками, Мазаник дала свое согласие. Было решено подложить в комнате Кубе мину замедленного действия.

— Есть такие магнитные мины замедленного действия величиной с коробку папирос, — объяснила Елене Осипова, — ее можно пронести в дамской сумочке. А как с нею обращаться, я покажу.

Так и договорились. На следующий день Мария пошла в бригаду Димы за минами. Вместе с ней пошла и Мария Григорьевна Грибовская. Когда они дошли до бригады, уже совсем стемнело. Осипова доложила заместителю командира бригады Н. П. Федорову, как обстоят дела.

— Завтра утром мины с часовым механизмом, будут, — заверил он, — а пока отдыхайте.

Женщины отправились ночевать в деревню Янушковичи, и тут Осипова встретила знакомую девушку, сестру связной Рени Дрозд.

— Мария Борисовна, вы не отнесете моим в город бруснику? — попросила Яня.

Осипова быстро прикинула: корзина, полная брусники, — хорошая маскировка для мин.

— Конечно, отнесу, — согласилась она.

На самое дно корзины насыпали слой брусники, на нем, закутанные в тряпки, положили две мины, а сверху щедро — опять брусника, крупные, спелые ягоды. На самом верху лежат несколько десятков яиц. Такая же тяжелая корзина, наполненная брусникой, и у спутницы Марии.

Не первый раз приносила в город Мария мины. Прятала их в корзинки с продуктами или с вещами, приготовленными «для продажи». Прибавились седые нити в ее волосах после того, как она несла мину, спрятав ее в шаровары к соседскому мальчугану Генке. Каждое такое поручение оставляло в душе неизгладимый след, проводило тонкие черточки морщин на лице, заставляло в течение секунд переживать всю свою жизнь. Каким бы волевым и сильным ни был человек, он никогда не сможет до конца привыкнуть к опасности и не испытывать никакого волнения. Вот и теперь Мария несла тяжелую корзину и волновалась, как все будет в этот раз.

Женщины медленно шли по направлению к городу. Шли молча. Тишина вокруг стояла такая, какой она бывает только в начале осени. С деревьев изредка падали листья и мягко ложились на землю. Этот пасмурный осенний день не располагал к разговорам, он сосредоточивал мысли на чем-то одном, заставлял по многу раз осмыслять и взвешивать все предстоящее. Путницы дошли до речки. Узкая река Вяча, струящаяся среди рощ и не скошенных теперь лугов, до войны была любимым местом рыболовов. На ее берегах всегда можно было увидеть застывшие, неподвижные, как изваяния, фигуры с удочками в руках. Сейчас здесь было пустынно. Вяча стала своеобразной границей партизанской зоны. На этом берегу уже начиналась территория, где свирепствовали гитлеровцы. Подпольщицы договорились, что будет лучше, если они сделают вид, что незнакомы друг с другом. Так будет проще проходить проверку на контрольном пункте, а первая засада обязательно будет у деревни Вишневка. Так все и получилось. Около деревни женщин остановили полицаи. Проверка!

Осипова внутренне сжалась: сейчас начнется первое испытание. Ну что ж, надо приготовиться ко всему, даже к самому худшему.

Сначала к полицаям подошла Грибовская. Низко поклонилась, заулыбалась.

— Добрый день, паны!

Она кланялась и улыбалась, пока проверяли ее документы и корзину с продуктами.

— Можешь идти, — разрешил ей полицай.

— Спасибо вам, паны! — Мария Григорьевна подняла корзину и пошла по дороге к городу.

— Теперь ты показывай, что у тебя, да побыстрее!

Осипова медленно пошла к полицаю.

«Только бы он не смотрел, что в корзине, иначе все пропало. Вся операция провалится, да и меня убьют».

Негнущиеся ноги едва держали Марию.

— Да шевелись ты поживее! — заорал на нее полицай. — Вот сейчас как дам по корзинке, все полетит!

— Вы не только мне убыток принесете, — спокойно сказала Мария. — Вам ведь тоже жить нужно.

Полицай сразу понял, к чему она клонит, и, окинув жадными глазами корзинку, посмотрел на Марию.

— Полдесятка яиц давай и сорок марок, — безапелляционно заявил он.

— Откуда у меня такие деньги? — возмутилась Мария. — Двадцать марок — все, что есть.

— Не торгуйся, а то и корзину отберу, — прикрикнул полицай.