Пароль: "Директор"

Но все-таки самый продуктивный канал информации создал сам Шульце-Бойзен. С января 1941 года он состоял в полевом штабе оперативного командования Люфтваффе, размещенного в «Вильде Лагер Вердер» близ Потсдама. В этом лагере базировались самые секретные подразделения германского Люфтваффе. «Вильде Лагер Вердер» являлся штаб-квартирой рейхсмаршала Геринга и состоял из командного пункта начальника службы связи Люфтваффе и полка воздушной разведки главнокомандующего Люфтваффе (Oberbefehlshaber der Luftwaffe), а в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств там должно было разместиться Министерство авиации рейха.

Тем временем Шульце-Бойзена перевели из информационной группы майора Бартца в группу атташе, а это значило, что он стал офицером разведки, фактически сотрудником сектора Генерального штаба, противостоявшего вражеской разведке. Это, конечно, сыграло важную роль в его секретной деятельности.

Новая группа входила в пятый сектор, которым руководил полковник Беппо Шмидт. В его сектор стекалась вся дипломатическая и военная информация от военно-воздушных атташе германских посольств и дипломатических миссий. Шульце-Бойзену оставалось только копировать или фотографировать секретные доклады, чтобы точно знать оценку странами оси военной ситуации. Из-за ротозейства охраны сотрудникам «Вильде Лагер» не составляло труда вынести любой документ, поскольку на выходе требовалось предъявить только пропуск; карманы никогда не проверяли.

Новая работа резко облегчила Харро доступа к секретам гитлеровской коалиции. В его служебные обязанности входило поддержание связей с военно-воздушными атташе союзников Третьего рейха и нейтральных стран. Отсюда и его обширные знания проблем и забот военно-воздушных сил стран оси; он даже записывал слухи, циркулировавшие среди иностранных военных.

К тому же он старался поддерживать приятельские отношения с начальником отдела, поскольку в его ведении находился не только гроб Фридриха Великого, укрытый в бетонном бункере, но и самый желанный трофей любого шпиона — карты целей бомбометания. Полковник Шмидт ценил в лейтенанте преданность делу, и они сошлись так близко, что Шульце-Бойзена стали считать правой рукой Шмидта. Это вряд ли кого удивило, поскольку, несмотря на некоторую неуравновешенность, Харро вообще-то считали «приятным, разносторонним и веселым человеком».

Тем не менее даже эти достижения Шульце-Бойзена не удовлетворяли. Он завел дружбу с ещё одним полковником, к тому же любимцем Геринга. Полковник Эрик Гертс руководил третьей группой сектора инструкций и учебных пособий отдела подготовки. Ему Харро мог признаться в своих антипатиях к нацистам, хотя Гертс, как истинный христианин, вряд ли мог одобрить шпионаж в пользу противника.

Полковник тоже был антинацистом и знал Шульце-Бойзена с конца 1920 года, когда они занимались журналистикой. Затем в 1932 году они вновь встретились в Берлине, когда Харро редактировал «Гернер», а Гертс «Тэглихе Рундшау», поддерживавшее демократические эксперименты левого толка канцлера генерала Курта фон Шляйхера.

Захват власти нацистами привел его, как и Шульце-Бойзена, на военную службу. Гертс служил в авиации ещё в Первую мировую войну. В Министерстве авиации он сделал неплохую карьеру, но, будучи по натуре меланхоликом, боялся собственных непредсказуемых вспышек ярости. К тому же, несмотря на глубокую религиозность, он верил в астрологию и не ждал от жизни ничего хорошего.

Шульце-Бойзен вошел к Гертсу в доверие, оказывал множество различных услуг, и нередко прибегал к помощи Анны Краус. Ее бизнес в Стансдорфе приносил неплохие доходы — она была гадалкой. Гертс, который часто обращался к Нострадамусу, нашел в её лице приятного собеседника.

Однажды Гертс поделился с Харро своими затруднениями, а тот представил его Анне Краус. Гадалка успокаивала полковника насчет супружеских проблем, консультировала по поводу любовных затруднений и даже влияла на его служебную деятельность. Вопросы продвижения по службе, новые инструкции для Люфтваффе или дисциплинарные проблемы — Гертс всегда мог захватить пару досье, чтобы в полутьме салона показать их Анне Краус.

Гертс не знал, что гадалка была одним из информаторов Шульце-Бойзена. Всю информацию, выуженную из Гертса, она передавала своей старой подруге Тони Грауденц. Муж Тони, Йоханес Грауденц, уроженец Данцига, в организации Шульце-Бойзена являлся одной из ключевых фигур. Казалось, у кутилы и весельчака было немного общего с идеалистами и фанатиками; его считали подлинным оппортунистом, стремившимся обеспечить себе безбедное будущее.