Пароль: я – Грех

– Да, и не только! У тебя теперь тоже проблем не будет, кроме одной…

Ильяшенко приложил палец к своим губам.

– Тише ты, заходи. Пить будешь?

Я вошёл в тесный непримечательный кабинет. Заперев дверь, Игорь достал из стола недопитую бутылку водки и два гранёных стакана.

Сев на край стола, я перевернул вверх дном один стакан.

– Пас! День выдался чертовски полосатый. Полоса белого, полоса черного, полоса белого… не хочу заканчивать его по – чёрному. И ты же знаешь – нельзя мне спиртное…

Наливая себе водки, Ильяшенко согласился:

– Правильно, Грех! Пусть у меня будет эта самая-пресамая чёрная полосня. Что ты говорил об одной моей… моей проблеме? У меня их, как у дурака махорки!

Я за руку приостановил готового выпить приятеля.

– За тобой должок! Я не про мою помощь в поимке убийцы – ты обещал вытащить меня с ареста!

Мой товарищ осторожно, чтобы не пролить спиртное, высвободился.

– Эт очень хорошо! Вот и нашёлся положительный повод…

Сморщившись после выпитого, Игорь сорвал со стоящей на подоконнике полуживой герани пучок листьев и закусил ими.

– Ты, Гришка, извини, виноват! У нас город маленький… Помогу, если что! Ты случаем не знаешь, куда девался наш Соловьёв?

Я рассказал, что убийца был оформлен здесь, в отделении, этой ночью, под утро.

      Подвыпивший Ильяшенко недоверчиво выпятил губы.

– И как это, интересно, он попал к нам, под утро?! Ты ж сам только сегодня всё узнал? А-а-а мы, простая русская полиция, ну никак не могли взять этого негодяя раньше-е! Мы его ещё и-иска-али! Искатели, блин…

Мой товарищ хихикнул.

Я решил, что стоит поторопиться с рассказом, иначе может настать момент взаимного непонимания.

– В общем, этот Соловьёв решил прокатиться в Екатеринбург. Как приехал, купил карту города и отправился на его окраину. Присмотрел небольшой салон красоты, сделал запись на стрижку позже его закрытия. Он обещал двойную оплату, мастер и согласилась. Но на этот раз ему не повезло. Оглушив девушку, пошёл было запирать дверь и столкнулся с мужем пострадавшей. В панике ударил мужика по голове монтировкой, что купил ранее, и скрылся. С супругами всё нормально, по сотрясению укаждого – я смотрел их следы прошлого… Беглец же, на «блаблакаре» сиганул в Курган. Теперь, Игорёк, представь. Ночь! Приезжает этот подонок в свой родимый город. Его страх успел улечься, а куда девать неукрощённое безумное желание? И вот идёт он по направлению к дому, парикмахерские все давно закрыты. Когда проходил мимо Молодёжного парка, там, где сейчас отстроили ледовую арену, ему пришла мысль сделать засаду. Он затаился в парке. Его уловом стала подвыпившая женщина, завернувшая по нужде за ограждение. И здесь сыграл злую шутку его нездоровый мозг. Когда он замахнулся на несчастную куском арматуры, та повернулась к нему лицом. Соловьёву показалось, что это одна из его бывших жертв. Он замешкался. Женщина закричала что есть силы. Соловьёв стал в панике молотить по ней железякой. Вот тут его и скрутила припозднившаяся компания подростков. Молодёжь вызвала бравых расторопных полицейских, те и приняли подонка. Женщину увезла «скорая» в травмпункт. По большому счёту ей повезло. Куча синяков на теле, два сломанных ребра и перелом левой руки в предплечье. Но ведь осталась жива!.. Вы его ищете, а он уже пойман – во смех-то!

Игорь спрятал в стол не допитую бутылку. Он выпятил свои и без того крупные губы.

– Не – а, Грех, это не смех. И бравые не те расторопные полицейские, что приняли Соловьёва, а тот, кто дежурил этой ночью в отделении! Тем бравым идиотом был я – вот это смех!

18

На улице был вечер. Я полной грудью вдохнул воздух свободы. – Хорошо-то как, Господи! – Закурил. Ко мне подошёл мужичок лет сорока пяти – пятидесяти, с небритой, помятой физиономией. Он пригладил ладонями два пучка длинных редких волос, оставшихся от наступающего, словно пустыня на оазис, облысения.

– Слышь, земеля, закурить найдётся?

Я дал сигарету и указал на соседнее строение.

– Из вытрезвителя, что ли?

Мужичок жадно затянулся дымом.

– Если бы! Позакрывали наших благодетелей, и уже давно… Штраф выписали за распитие… Теперь другие порядки… Может, зайдём в рюмочную? Деньги есть?

Я сжалился над бедолагой и подал сотенную. Незнакомец пальцами руки протёр уголки губ.

– Ого-го! Спасибо, друг! В долгу не останусь… Если что надо – документики какие справить, или компанию составить… Заходи в рюмочную на Карла Маркса, я там, по случаю, бываю. Иль спроси, где Ромка Беспалый – мол, друг ты мне – тебе скажут, где я своё здоровье гублю.

Пожав благодарственно мне руку, мужичок спешно ушёл. Я направился к себе на квартиру. По пути достал телефон и стал просматривать пропущенные вызовы. За время пребывания в отделении со мной хотели пообщаться три персоны. Первой была мать, второй – цыган, а третья была не определена. Настроение было приподнятое, и мне не хотелось общаться с женщиной, которая была моей матерью, но надо было, иначе замучит звонками. Я набрал номер.

– Здравствуй, сыночек! Звонила узнать, всё ли у тебя в порядке… Не болеешь ли? Может, чем помочь? Хотела бы с тобой увидеться.