Паром

Христос предвидел, что предаст Иуда,
Но почему ж не сотворил он Чуда?
Уча добру, он допустил злодейство.
Чем объяснить печальное бездейство?
Но вот, допустим, сотворил он Чудо.
Донос порвал рыдающий Иуда.
А что же дальше? То-то, что же дальше?
Вот где начало либеральной фальши.
Ведь Чудо — это все-таки мгновенье.
Когда ж божественное схлынет опьяненье.
Он мир пройдет от края и до края.
За не предательство проценты собирая.
Христос предвидел все это заране
И палачам отдался на закланье.
Он понимал, как затаен и смутен
Двойник, не совершивший грех Иудин.
И он решил: «Не сотворится Чудо.
Добро — добром. Иудою — Иуда».
Вот почему он допустил злодейство.
Он так хотел спасти от фарисейства
Наш мир, еще доверчивый и юный…

Но Рим уже сколачивал трибуны.

Завоеватели

Крепость древняя у мыса,
Где над пляжем взнесены
Три библейских кипариса
Над обломками стены.

Расчлененная химера

Отработанных времен
Благодушного Гомера
И воинственных племен.

Шли галеры и фелюги,

С гор стекали на конях
В жарких латах, в пыльной вьюге,
В сыромятных кожухах.

Греки, римляне и турки.

Генуэзцы, степняки.
Шкуры, бороды и бурки.
Арбы, торбы, бурдюки.

Стенобитные машины

Свирепели, как быки,
И свирепые мужчины
Глаз таращили белки.

Ощетинивали копья,

Волокли среди огня
Идиотское подобье
Деревянного коня.

Очищали, причащали,

Покорив и покарав,
Тех, кто стены защищали,
В те же стены вмуровав.

И орлы, не колыхаясь,

Крыльев сдерживали взмах.
Равнодушно озираясь
На воздетых головах.

А внизу воитель гордый

Ставил крепость на ремонт.
Ибо варварские орды
Омрачали горизонт.

Стенобитные машины

Вновь ревели, как быки,
И свирепые мужчины
Глаз таращили белки.

Печенеги, греки, турки.

Скотоложцы, звонари.
Параноики, придурки,
Хамы, кесари, цари:

— Протаранить! Прикарманить!

Чтобы новый Тамерлан
Мог христьян омусульманить,
Охристьянить мусульман.

И опять орлы, жирея,

На воздетых головах
Озирались, бронзовея
В государственных гербах.

Возмутителей — на пику!

Совратителей — на кол!
Но и нового владыку
Смоет новый произвол.

Да и этот испарится,

Не избыв своей вины.
Три библейских кипариса
Над обломками стены.

Плащ забвения зеленый

Наползающих плющей,
И гнездятся скорпионы
В теплой сырости камней.

Толпа