Паровой дом

— Данду Пант, — ответил Балао Рао, — то, что не удалось в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году, может и должно удаться через десять лет. В тысяча восемьсот двадцать седьмом, тысяча восемьсот тридцать седьмом, тысяча восемьсот сорок седьмом годах в Индии были волнения. Через каждые десять лет индийцев охватывает бунтарская лихорадка. Но в этом году они излечатся от нее, умоются в потоках европейской крови!

— Пусть Брахма ведет нас, — прошептал Нана, — и тогда кровь за кровь! Горе командирам королевской армии, которые не пали под ударами сипаев! Лоуренс мертв, Бернард мертв, Хоуп мертв, Напиер[66] мертв, Ходсон мертв, Хавелок мертв! Но некоторые из них еще живы! Кэмпбелл, Роуз пережили все и среди них тот, кого я больше всех ненавижу, — полковник Монро, этот преемник палача, того, кто первым стал привязывать индусов к жерлу пушек и расстреливать их. Полковник своей рукой убил мою подругу, Рани из Джханси! Пусть только попадет в мои руки, он увидит, забыл ли я ужасы террора полковника Нила[67], казни Секундер Багх, расправы во дворце бегумы, в Барели, в Джханси и Мораре, на острове посреди Гидаспа и в Дели! Он увидит, забыл ли я, что он поклялся убить меня, как и я поклялся убить его?!

— А он не ушел из армии? — спросил Балао Рао.

— О, — отвечал Нана Сахиб, — при первом же возмущении индийцев он вновь пойдет на службу. Но если бунт не удастся, я его заколю кинжалом в его собственном бунгало в Калькутте!

— Пусть будет так, а что сейчас?..

— Сейчас надо продолжать начатое дело. На этот раз движение должно быть общенациональным. Пускай индийцы городов и деревень поднимутся, и вскоре сипаи будут заодно с ними. Я обошел центр и север Декана. Повсюду зреет мятежный дух. Нет таких городов и деревень, где у нас не было бы командиров, готовых начать действовать. Брахманы будут фанатично призывать народ к восстанию. Религия на этот раз вдохновит последователей Шивы и Вишну. В назначенное время условный сигнал поднимет миллионы индусов и королевская армия будет уничтожена!

— А Данду Пант?.. — спросил Балао Рао, схватив брата за руку.

— Данду Пант, — ответил Нана, — будет не только коронованным пейшвой в замке Билхур! Он станет господином священной земли Индии!

Произнеся эти слова, Нана Сахиб замолк, неподвижный, скрестив руки на груди, с затуманенным взглядом человека, который наблюдает уже не прошлое или настоящее, но прозревает будущее.

Балао Рао поостерегся прерывать его. Ему нравилось наблюдать, как эта дикая душа воспламеняется сама собой, но когда было нужно раздуть тот огонь, что теплился в ней постоянно, брат был рядом. Нана Сахиб не мог иметь более близкого сподвижника, более пламенного советника. Как говорится, это было его второе «я».

Нана, помолчав несколько минут, поднял голову.

— Где наши товарищи? — спросил он.

— В пещерах Аджанты[68], там, где и было условлено, — ответил Балао Рао.

— А лошади?

— Я оставил их на расстоянии ружейного выстрела, на дороге от Эллоры к Борегами.

— Их стережет Калагани?

— Да, он, брат. За ними хорошо присматривают. Они отдохнули, накормлены и ждут только, чтобы пуститься в путь.

— Тогда пойдем, — сказал Нана. — Надо быть в Аджанте до восхода солнца.

— А куда направимся дальше? — спросил Балао Рао. — Это поспешное бегство не нарушит твои планы?

— Нет, — ответил Нана Сахиб. — Мы доберемся до гор Сатпура, там я знаю каждый камень, среди этих гор легко сбить со следа всю английскую полицию. К тому же там мы будем на земле бхилов и гондов, которые остались верны нашему делу. Среди горного района Виндхья, где пламя мятежа всегда готово вспыхнуть, я могу дождаться благоприятного момента.

— В путь! — сказал Балао Рао. — Они обещали две тысячи фунтов тому, кто тебя выдаст! Но мало оценить голову, надо ее получить!

— Они ее не получат, — ответил Нана Сахиб. — Иди, брат, не будем терять времени, иди!

Балао Рао уверенным шагом пошел вперед по узкому проходу, который вел к темному подземному коридору, прорытому под плитами храма. Добравшись до отверстия, скрытого каменным слоном, он осторожно высунул голову, посмотрел в темноту направо и налево и, убедившись, что вокруг никого нет, решился выбраться наружу. Кроме того, из предосторожности он сделал 20 шагов по улице, проходящей вдоль храма, затем, не заметив ничего подозрительного, свистнул, сообщая Нане, что путь свободен.

Несколько секунд спустя братья покидали эту искусственную долину длиной в пол-лье, всю прорезанную сводами, галереями, достигающими в некоторых местах большой высоты. Они остереглись проходить возле магометанского мавзолея, который служил пристанищем паломникам или любопытным всех национальностей, привлеченным чудесами Эллоры; наконец, обогнув деревню Рауза, они оказались на дороге, соединяющей Аджанту с Борегами.