Паровоз

– Обалдеть! Мне казалось, что в районе часа. Может, там время по-другому течет. Это космический полетный костюм, я писал в отчетах. К нему еще должен быть шлем, но шлем мне не дали.

– Там кто-то есть, внутри?

– Нет, только голос. Общается телепатически, впечатление, что говорит по-русски прямо в голове. Это корабль, он живой и разумный. Пока Земля летела в космосе эти десять тысяч лет, он починился. Я для него более или менее его пилот.

– А можешь снять этот костюм? – спросила Мария.

– Не знаю, можно попробовать.

Я перевел пояс в неактивное состояние, оказалось, уже знал как – телепатически, очень удобно. Прикрылся лежавшей на столе папкой.

– Сейчас принесут твою одежду, – Маша накинула мне на плечи чью-то куртку.

– Вот этот ремень и есть энергетический костюм? – спросил сидевший за столом полковник.

Я кивнул.

– А снять его можешь?

– Не могу, – соврал я, – видишь, пряжки нет. Космические технологии.

– А с трупа, я думаю, снимется, – высказал предположение полковник.

Я усмехнулся.

– У меня для тебя есть два сообщения, одно хорошее, другое плохое. С какого начать?

– Давайте с плохого, – поторопился ответить Олег Николаевич.

Я улыбнулся ему и посмотрел на полковника.

– Щелчком пальцев я могу превратить Солнце в сверхновую. Ты знаешь, что такое сверхновая?

Правда, я не сказал, что щелкать мне надо в кювете с гелем. Но и без корабля я уже кое-что умел. Гор ептеть.

– А хорошее? – нервно спросил Олег Николаевич.

– Я не собираюсь этого делать.

– Я думаю, – доставая пистолет, сказал полковник, – самое правильное, убить его прямо сейчас, а на корабль скинуть атомную бомбу.

Маша поставила передо мной чашку кофе.

– Спасибо, ангел мой, – выпендрился я.

Полковник поднял пистолет. Я поднял чашку.

– Отставить, полковник! – крикнул военный.

– Потом будет поздно, они нас всех убьют! – палец полковника судорожно жал на курок, пистолет молчал.

– Уже поздно, – сделав глоток, сказал я.

Полковник вскочил, бросил пистолет на стол, сунул руку за спину и вытащил другой.

– Отставить! – заорал без знаков различия.

В руке у Демидовой тоже блеснул ствол.

– Да, что вы как дети, успокойтесь! – воскликнул я. – Пусть пощелкает.

Полковник жал на курок. Каждый раз из ствола выплывал мыльный пузырь, лопавшийся с оглушительным шумом. Операторы, повернувшись, смотрели, разинув рты. Маша опустила руку.

Пистолет в руке полковника расплавился и стек на стол, застыв блестящей лужицей.

– У нас всплеск радиоактивности! – крикнул один из операторов.

– Видишь, полковник, я постарался даже пальчики тебе не обжечь, а ты – «убить, убить».

– Это конец! – пробормотал полковник, тяжело опускаясь на стул и роняя голову на руки.

С минуту стояла мертвая тишина, потом открылась дверь, и молоденький лейтенант втащил мой чемодан.

– Ваши вещи, – сказал он.

– Спасибо, – я принялся доставать одежду.

– Чего вы хотите? – спросил военный без знаков. Видимо он был здесь главным.

Повернувшись спиной к фройляйн, я натягивал трусы.

– Пока ничего, генерал, – думаю, что угадал со званием. – Пока хочу разобраться со сложившейся ситуацией. Черт, обуви запасной у меня нет. Ту, мою старую не принесете? – я повернулся к Марии.

– А из воздуха создать не можешь? – спросила она.

– Если только из щели между мирами попробовать достать, – усмехнулся я.

Сев на стул, я уставился на свои босые ноги. Через минуту они облеклись в кроссовки фирмы «Адидас».

Я их снял и поставил на стол. Кивнул генералу.

– Отдайте на экспертизу, самому интересно, что это такое.

Себе сотворил вторую пару.

Одевшись, я допил кофе.

– Похоже, что я стал богом, – я посмотрел в глаза генералу, – и это может оказаться довольно скучным.

– Насколько велика угроза Земле? – спросил он.

– Я не знаю, кто инспирировал этот вирус. Думаю, он сильно ускорил активацию особей, членов этого рептилоидного клуба. Вы наверняка знакомы со всеми нашими воспоминаниями. Та цивилизация была довольно дерьмовой, и сама себя погубила. В живых, вроде от нее никого не осталось. По крайней мере, хотелось бы надеяться. А мы, которые из проекта, все же скорее люди, чем рептилоиды, хотя мой корабль меня более или менее принял.