Паровоз из Гонконга

Иван Петрович привез с работы очень странные вести. Выяснилось, что нагрузки для него нет и не предвидится: прием в университет прекращен, старшекурсники вывезены на перевоспитание в "зеленые зоны", занятия ведутся только на втором и третьем курсе, а там всю математику подмяли под себя голландцы, и ни одного часа они никому не отдают.

- Ты представляешь, Милочка? - с горестным недоумением рассказывал Иван Петрович. - Предшественник мой, Сивцов, десять месяцев сидел без нагрузки, с тем и уехал. Я понимаю, Москва об этом может и не знать, но здесь-то, здесь, на месте, никто мне ни единого слова... Советник все о правилах поведения толковал. Звягин - про кляузы, Аниканов на высылках помешался, а про нагрузку - ни слова, как будто это пустяк... Весь кампус проволокой колючей оцеплен, аудитории опечатаны, по коридорам физмата автоматчики ходят... Какой-то сумасшедший дом, а не прогрессивный режим.

- А наших ты видел? - осторожно спросила Людмила.

- Ну, как же! Все на месте, кроме Матвеева, но и Матвеев позже подъехал на офисной машине... Все сидят по своим кабинетам, на дверях таблички с фамилиями...

- А тебе кабинет выделили?

Вопрос мамы Люды, показавшийся Андрею бессмысленным, отцом был воспринят с непонятным возбуждением.

- В том-то и дело, Милочка! -вскричал отец. - Бывший сивцовский! И ключи мне завхоз сразу выдал, и табличку на двери заменил. Буквы такие пластиковые, на клею...

- Хороший кабинет? - настойчиво допытывалась Людмила.

- Отличный, одноместный, - успокаиваясь, с детской гордостью ответил Иван Петрович. - Кондиционер, письменный стол металлический, телефон, даже сейф, все, как надо.

- Ну, и чего ты еще хочешь? - спросила Людмила. - Пускай они ищут тебе нагрузку, а ты не будь дурачком, закройся и сиди.

Эти слова ее Иван Петрович пропустил мимо ушей.

- И вот еще что странно, - сказал он, помолчав. - В отчетах Сивцов указывает, что наворотил здесь гору разработок, контрольных текстов, программ, а ничего этого нету, и стол пустой, и шкафы. Одни апээновские брошюры.

Такие тонкости Людмилу не интересовали.

- А Звягин что? - спросила она.

Иван Петрович махнул рукой.

- Что Звягин? Что может Звягин? Как я понимаю, он сам без нагрузки сидит. Сводил меня к декану, тоже, между прочим, голландцу... В приемной был робкий такой, с секретаршей декана чуть ли не на цыпочках, закрыл свой кабинет и потопал домой.

Андрей и Настя сидели рядышком на кровати и слушали.

- Значит, мы скоро уедем? - с надеждой спросила сестренка.

- Типун тебе на язык, - сердито ответил ей Андрей. - Нам нельзя уезжать, это будет скандал.

- А почему?

- А потому, что не лезь во взрослые дела. Бери пример со своего старшего брата.

- Ладно, - сказал отец, - не надо печалиться, вся жизнь впереди, как говорит Григорий Николаевич. Есть и хорошие новости, ребята: "Смоленск"-то наш прилетел!

- А ты откуда знаешь? - ахнула мама Люда.

- Да уж знаю! - младенчески улыбаясь во весь рот (улыбка эта казалась почему-то беззубой), ответил отец. - Мы, собственно, и вчера могли его забрать, это Горощук поленился. Я сам в аэропорт позвонил - оттуда, из кампуса, из своего кабинета, и мне очень любезно ответили. Только надо срочно за ним ехать, а то отправят его обратно в Москву, дело нехитрое.

- Ой, Ванюшка, поезжай! - засуетилась Людмила. - Ну, пожалуйста!

- Легко сказать, а на чем?

- Ну, сбегай в офис, пускай помогут!

- Да был я там, постоял у калитки. Шофер наш, русский парень, брудастый такой, с бакенбардами, тот вообще на меня, как на шизофреника, посмотрел. Вдруг вижу - Букреев из машины выходит, я и убежал оттуда, как заяц.

- А он тебя не видел? - встревоженно спросила мама Люда. - Среди рабочего дня...

- В том-то и дело. Но, с другой стороны, если и ехать, то только сейчас, покамест наши все в кампусе...

Отец присел, снова встал, походил по комнате и решительно, как совершают второстепенные действия все не сильные характером люди снял со спинки стула свой пиджак.

- Ладно, поеду городским транспортом, - сказал он. - А в аэропорту что-нибудь придумаю. Что-то я, Милочка, поверил в свой язык...

И он снова младенчески улыбнулся.

- Умница ты мой! - расчувствовалась Людмила. - Давай я тебя покормлю.

- После, Милочка, после. Рабочий день здесь рано кончают.

- Ну возьми с собой Андрюшу. Два мужика - сила. А я за это время вам такой обед приготовлю! Не то что у Аникановых.

Иван Петрович вопросительно посмотрел на сына.

- А что? Я всегда, - пожав плечами, сказал Андрей.

Он не разделял оптимизма отца в отношении языка и не верил что отец сумел что-то выяснить по телефону: это ведь не бланк заполнять. Но поехать в аэропорт и взглянуть повнимательнее на эту меднотрубчатую карту ему очень хотелось: что такое там не в порядке И куда они вообще прилетели? Может быть, в какой-нибудь параллельный мир?

На залитой солнцем площади среди клумб, полыхавших красными каннами, отец и сын сели на скамеечку под шиферным навесом и стали ждать. Местные с веселым любопытством поглядывали на них издалека. Наверное, не каждый день видели европейцев, ждущих городского автобуса.