Паровоз из Гонконга

- Матрешки, наверно? - улыбаясь, подсказала Тамара. - Все это очень мило, но... поймите меня правильно, они же бедные люди. Вот что: я вам, пожалуй, помогу. У меня с собой есть блок сигарет "Три пятерки", здесь их почему-то считают престижными. Знаете, приходит человек на прием в канцелярию и вместо визитной карточки выкладывает на стол пачку "Пять-пять-пять", то есть не пачку, а только коробочку, в которой всего лишь две сигареты. Одну проситель важно предлагает клерку, другую либо сам закуривает, либо забывает вместе с коробочкой на столе. И тем самым подтверждает свою репутацию. На черном рынке у этих сигарет совершенно несуразная цена.

- Давайте мы у вас их купим, - сказал Иван Петрович. - Нам уже выдали деньги.

- И вы не знаете, куда их девать? - Тамара снова засмеялась. Поберегите. Позже, когда хорошо познакомимся, я подскажу вам, на что их можно с пользой истратить. А с сигаретами потом разберемся. Договорились? Могу же я оказать соотечественникам маленькую услугу!

Андрей был разочарован: белогвардейская женщина не проявляла и малейшего интереса к Эндрю Флейму. Похоже, она даже не подозревала, _кого_ везет в своей задрипанной машине. И вместо того чтобы выуживать сведения и запутывать в сети, без умолку говорила сама.

- Сперва на стенку готова была лезть. Жарко, дико все... Правда, мы не сразу сюда приехали - из-за политического положения. Долго мыкались по третьим странам, перебивались случайными заработками, а потом была объявлена всеобщая амнистия, и Жора решил вернуться Жора - мой муж, я его так зову... Но амнистия амнистией, а московский диплом признавать отказались, целую комиссию ему пришлось пройти, унизительная процедура. Ну да ладно... После разбогатели немного, нет - лучше сказать, разжились, обустроились, обзавелись хозяйством. И опять не слава богу: прошлой осенью уволили Жору из департамента, никак не могут простить, что учился в Союзе. Удивляюсь, когда читаю московские газеты: все в них пишут, что мы здесь страшно демократические, пробы негде ставить...

- Ну, на это, наверно, есть какие-то высшие соображения... неуверенно возразил отец.

- А наши с вами, значит, низшие? - быстро, как кошка лапкой, царапнула вопросом белогвардейка.

Отец ничего не ответил.

Миновали последние кварталы многоэтажного города, проскочили под насыпью, и в окно повеяло тонким ароматом. Иван Петрович зашевелился, потянул носом.

- Что это так пахнет? - спросил он.

- Апельсиновые рощи цветут, - безразлично ответила Тамара. Пикапчик мчался, бренча, по рыжему шоссе, и в кабине плескался душистый ветер. На кочковатом лугу, повернувшись мордой к дороге, стояла корова, обыкновенная красная буренка, она растопырила ноги, рога и уши с таким ошалелым видом, как будто ее только что сбросили с парашютом.

11

Всё прошло как нельзя более гладко. Желто-синий блок "555" открыл сердца работников аэропорта. Десять оборванцев вынесли тяжелый ящик на руках и легко, как мешок с травой, забросили его в кузов пикапа. Тамара не позволила Тюриным даже подержать брезентовый полог "Субару".

- Пожалуйста, не надо, - сказала она с какой-то непонятной враждебностью.

Вся операция "Смоленск" заняла в аэропорту не более пятнадцати минут, и Андрей так и не успел взглянуть на меднотрубную карту на дальней стене главного зала.

- Ну вот, а ты говорил: "Провокация", - добродушно сказал отец когда Тамара, доставив их к подножию "Саншайна" и помахав обезьяньей лапкой, укатила.

- А никакой провокации и быть не могло, - возразил Андрей. - Просто гражданочка поняла, что здесь ей ничего не обломится. А то, что она работает на три разведки, я тебе гарантирую.

- Не знаю, не знаю, - сказал отец. - Хороший человек, и говорит от души.

Собственно, Андрей и сам не думал, что старушка работает на три разведки, но так уж сказалось, и теперь стыдно было отступать.

- И все равно картоночку лучше выбросить, - упрямо сказал он отцу.

Отец послушно достал из нагрудного кармана визитную карточку Тамары, скомкал ее и бросил в угол, где наметена была куча мусора.

- Ни фига себе конспиратор! - Андрей посмотрел на отца, покачал головой и, подобрав карточку, развернул ее, посмотрел.

Там было написано: "Миссис Тамара Маймон Уиллз, Белависта-хауз. Сикст майл" - и обозначены два телефона. "Звонить вы мне вряд ли станете, сказала в аэропорту Тамара, - это чистая формальность".

- Представляю, как мать обрадуется, - проговорил Иван Петрович, вкантовывая ящик в лифт.

Мама Люда и в самом деле обрадовалась, даже затанцевала.

- Привезли, золотые мои мужички, умнички вы мои! Как же это вам удалось? Ладно, ладно, после расскажете. Все расскажете, по минуткам, уж мы с Настенькой будем слушать вас, как я не знаю кого! Давайте распакуем скорее, пока этого хрумзеля нет, надо проверить, не растрясли ли в дороге. Он со службы явится, а холодильник уже горит.

Втроем затащили ящик на кухню, распороли швы, сняли холстину, разрезали ножом картон, открыли дверцу "Смоленска" - все цело внутри, поленья колбасы вроде даже еще прохладные.