Паровозик из Ромашкова

- Антон действительно умер неделю назад. Очнувшись спустя два дня, ты принял раненного

парня за своего младшего брата и снова отключился. Твое сознание отвергло ужасную

действительность. Ты продолжал видеть Антона.

- Но он лежит передо мной! Вот он! Что ты говоришь, командир?! – в слезах закричал Семен, -

брат, ты живой! Тоха… ты…

Антон постепенно становился прозрачным.

- Теперь понятно, почему мы не заметили сумки с одеждой, на которые я упал, их просто не

было. Понятно, почему на нас так смотрели в кафе. Стало все ясно Сема. Поэтому у меня и грудь

болела, - улыбнулся, вытирая слезы брат, хех…

- Нет! Тоша… Что ты? Ты не можешь… бросить меня…, - погладив Антона по волосам, прошептал

Семен.

- Пообещай мне… Что вы с Оксаной назовете своего сына в честь меня. Сема пообещай мне!

- Я обещаю! Прости меня брат! Прости!

- Ты не в чем, не виноват, все хорошо… мы вместе…

Через несколько секунд Антон исчез, а Семен горько заплакал.

- Пап, мой дядя здесь? – спросил Антон.

- Нет сынок, твой дядя везде и в первую очередь здесь, - приложив руку к сердцу, ответил

Семен. Затем, достал завернутую в бумагу добычу, которую он принес с прошлой вылазки на

поверхность и аккуратно положил два цветка на могилу, с надписью «Антон Краснов 2012-2033гг. Любимый брат»

- Мы вместе навсегда брат… - шепнул Семен, - погладив надгробную плиту.

- Пап, ты что плачешь?

- Нет просто, что-то в глаз попало. Пойдем, мама нас уже давно ждет…

НАСТОЯЩИЙ НЕМЕЦ

Рассказ о том, какими разными могут быть люди с немецкими именами...

С оглушительным воем падал с высотки МГУ подстреленный птерозавр.

Ещё минуту назад он величественно спикировал с сумрачных небес на шпиль полуразрушенного

здания, чтобы оттуда высматривать добычу. Гроза небес, царь хищников…

Но вот одна за другой ударили в кожистое тело три пули, выпущенные с поразительной

точностью – и где величие? Нет его, превратилось в груду окровавленного мяса и костей.

За первым хищником появился второй, но и его достали меткие выстрелы.

На растрескавшемся асфальте забилось в конвульсиях могучее тело мутанта, и его стекленеющие

глаза ещё успели увидеть, как вынырнули из развалин и торопливо перебежали открытое место

два человека: один с автоматом, другой с винтовкой…

Вся прыгающая, ползающая, летающая и иная нечисть поняла: на этот раз через город идут

серьёзные ребята, с ними лучше не связываться.

* * *

У сталкеров Москвы было два основных способа пробираться через руины города.

Один вариант можно было условно назвать «тихим». Это значило, что, только выбравшись из

метро, люди тут же кидались самым кратким путём в заданную точку, при этом прячась за любым

укрытием, стараясь не привлекать внимание чудищ и молясь всем богам, чтоб и они ими не

заинтересовались. Про таких говорили, что они «просачиваются». Всем был хорош такой

алгоритм действий, особенно тем, что вернуться живыми так было больше шансов.

Но был и второй способ – «громкий». Те, кто предпочитали «шуметь» не крались осторожно

вдоль стен, а шли напролом, выбривая всё живое шквальным огнём, и наглостью своей

приводили порой врага в замешательство. Про таких говорили, что они «прорываются».

«Громкий» способ выбирали или полные идиоты, или очень уверенные в себе люди. И если

первые обычно оставались наверху навсегда, то вторые с завидной регулярностью возвращались

на родные станции.

Гельмут и Фридрих-Вильгельм (он же Вилли, он же Ваня) принадлежали ко второй категории.

Не успела эта весёлая парочка выйти из вестибюля станции «Ленинский проспект», как над

развалинам города тут же загремела настоящая канонада. Казалось, ребята то ли сошли с ума, то

ли совершают самоубийство!

Стоило рожам мутантов показаться в окнах одинаковых, словно клоны, зданий, выстроившихся в

ряд вдоль Проспекта, как в каждую тут же отправилось по разрывной пуле от снайпера Вилли.

Стаю псов, появившуюся из подземного перехода на площади Гагарина, старательно выкосил в

упор из АКСУ Гельмут. В тех, что не полегли от пуль, он запустил гранатой, не очень заботясь, что на взрыв может явиться ещё одна стая. Боеприпасов сталкеры-экстремалы не жалели.

Даже самому Гагарину досталось. Приняв его за очередного мутанта невероятных размеров, Вилли принялся палить в памятник из своего карабина, и наверняка истратил бы на Юрия

Алексеевича весь боезапас, если бы Гельмут не стукнул друга как следует по голове. После чего

сталкер картинно поклонился оскорблённому монументу великому человеку.

Но Гагарину было всё рано. Торжественно возносился он в сумрачное небо, навеки застыв, точно

святой-столпник (были давным-давно такие шутники, что стояли всю жизнь на столбах) на

вершине высокого и узкого постамента. Гагарин был такой же невозмутимый и величественный, что и до катастрофы, лишь немного покосился да поблёк без чистки. Да и что ему будет? Он же

памятник.

Минуя стального гиганта, Гельмут и Вилли промчались через площадь, не переставая щедро

раздаривать жителям поверхности свинцовые сувениры от человечества, и понеслись со всех ног

по бесконечной улице Косыгина…

Разобравшись с птерозаврами, парочка сорвиголов хотела продолжать путь, но вдруг Гельмут