Партия на троих

Мршаа, пошатываясь, вышел из кабинета. Левая рука плетью повисла вдоль тела, кровь заливала пробитый доспех, а сердце рвалось на части. В нём бурлило множество чувств, от ненависти до горя и страха.

Он убил Воалена Еланаара. Человека, который некогда дал ему цель в жизни и многие годы был как отец. Того, чьей целеустремлённостью и волей Раэлен восхищался. И тем горше и трагичней оказался такой конец их отношений, что под занавес жизни Воален сошел с ума и стал похож лишь на собственную тень.

Мршаа долго старался держать себя в руках, справляться с внутренними переживаниями — но смерть Воалена окончательно надломила его. Психологическая травма, нанесённая в молодости первой войной с Ниаром, вновь заявила свои права на личность офицера. Впервые за долгие годы он был готов упасть и разрыдаться. Он устал от войны и бесконечного потока смертей, устал убивать и рисковать своей жизнью.

Но слабость была непозволительна. Сейчас где-то ракетчики готовились к применению ужасающего по своей силе оружия, которое навсегда изменит планету и не оставит ни малейшего шанса на примирение с Ниаром. Вряд ли нескольких атомных бомб окажется достаточно, чтобы сломить королевство — но их применение разозлит Теи, распалит в его людях жажду мести. Последствия страшно представить.

Мршаа во что бы то ни стало должен предотвратить катастрофу.

Вопреки ожиданиям, коридоры Дворца встретили его тишиной. Ни доктора Хаат’ина, ни охранников, которые, по идее, должны были прибежать на звуки выстрелов, не оказалось. В коридоре горело тусклое аварийное освещение, отчего подземные палаты выглядели мрачно. Постеленные ковры заглушали звук шагов, но сердце билось в ушах так, что, казалось, его стук разносится далеко за пределы видимости.

Дойдя до выхода в холл Дворца, Мршаа услышал из-за массивных дверей какой-то подозрительный шум. Насторожившись, он взял на изготовку пистолет и вышел к платформе монорельсового поезда. Увиденное зрелище на миг обескуражило его: охранники еле шевелились на полу, словно контуженные, а доктор Хаат’ин испуганно вжался в одну из декоративных колонн, украшавшую фасад левого крыла правительственного укрытия. Над ним возвышалось странное создание с длинными конечностями, широкими плечами и головой без намёка на привычные органы чувств. Ещё четыре чудовища передвигались от одного охранника к другому, словно проверяя, живы ли они. Удостоверившись состоянием одного, монстры переходили к следующему.

Услышав скрип двери, одно из существ распрямилось, уставившись прямо на Раэлена. Тот, в долю секунды поняв, что перед ним нечто инопланетное, с лёгкостью нейтрализовавшее охрану дворца. В другой ситуации он, возможно, попробовал бы сразиться с ними. Но теперь он не чувствовал в себе сил нажать на курок. Уронив пистолет и, подняв единственную рабочую руку, Мршаа произнёс:

— Я сдаюсь. Если вы слышите меня и понимаете, если действительно не желаете нам зла, то остановите надвигающуюся катастрофу…

Мелькране отреагировали на высадку десантных групп вполне предсказуемо. Усмотрев в этом враждебные действия, они замедлили своё сближение с земными кораблями — очевидно, управляющая Шактцур взвешивала все «за» и «против» немедленной атаки на пришельцев, столь явно проигнорировавших условия выдвинутого ультиматума. Анна Моррис надеялась, что её противник вовсе откажется от идеи нападения — но на всякий случай стала готовиться к худшему. Корабли земной эскадры расползлись по огневым позициям, выпущенные дроны роились ударными группами и оборонительными соединениями.

Через некоторое время стало очевидно, что Шактцур не из тех, кто долго размышляет над следующим шагом, а предпочитает действовать грубо и быстро. Мелькранские корабли прекратили торможение, расстояние между флотами стремительно сокращалось. В рубке «Грюнвальда» ощущалось серьёзное напряжение — ещё бы, впервые за столетие военным предстоит вступить в бой. Все проходили обучение на симуляторах — и все понимали, что реальность сильно отличается от самой совершенной компьютерной модели.

— Самое время тебе появиться, — прошептала Анна, нервно сжимая подлокотник капитанского кресла.

И будто в ответ на её слова в стороне от обеих флотилий, на одной из высоких орбит Шат’рэ в буквальном смысле материализовался корабль. Он был огромен, напоминал по форме пулю, достигавшую не менее сорока километров в длину и восемь километров в поперечнике.

— Что за…? — послышался голос одного из офицеров — Как он здесь очутился?

— Н-не знаю, — в полной растерянности отозвался другой. — Не было никаких признаков работы ФА-приводов…

Генерал Моррис улыбнулась. Уж она-то знала очертания «Пилигрима» как никто другой. Именно

— Не отвлекайтесь, — сказала она. — Это союзники.

Посреди рубки «Грюнвальда», над голографическим проектором парило изборожденное морщинами лицо. Небольшие, слегка прищуренные глаза пристально вглядывались в находящихся по ту сторону канала связи людей и пришельцев. Коротко, по-военному, стриженые волосы; из-под кителя с эполетами выглядывал чёрный с золотистыми нашивками воротничок