#Партия

Вот и я поняла про Васильева всё. Саша год, как жил на войне. У них с Тарасовым была своя партия настоящая, очень жёсткая игра, лоб в лоб, до победного конца, до полного поражения. А я… А я с самого начала для одного была всего лишь пешкой и разменной монетой, в то время, как для другого я всегда оставалась прежде всего человеком…

Так стыдно мне ещё не было никогда.

Господи, какой кошмар, потерла щёки, чувствуя, как начинает гореть лицо. Какой же ужас, а? Вот я дура.

Да ладно тебе, Вадик неловко хмыкнул и виновато дотронулся до моей руки. В конце концов, ты же не знала…

Не знала? вскинулась я. Я даже не знаю, почему ты мне раньше этого не рассказал? И почему Васильев мне сам всё это не объяснил?

А он что, был обязан? Вадик прищурился. А что касается меня, то я тебя сразу предупредил, какой он начальник. Я даже больше сделал: я тебе в первый же день сказал, что он сам решает свои проблемы и за помощью ни к кому не бегает.

Но мне-то он поручил этот тендер?

Так ты за него в любом случае медаль и получишь!

Если до этого мне было просто плохо, то теперь стало ещё хуже.

Наташ, да перестань ты биться в истерике, в конце-то концов. Тоже мне, совесть наций, усмехнулся Вадим. Ну, не дергайся… К тому же, уж поверь мне, Александр Владимирович не так прост, как Тарасов думает, и у него наверняка в рукаве мощный козырь припрятан.

«Точно. Припрятан. Во Франции или в Германии. Он в Германию полетел, к хозяину. Сашка пытался мне это сказать, но тут я ляпнула про Тарасова, и Саша закрылся. И всё-таки поверил мне. Вопреки всему он мне поверил…»

Наташ, у тебя сейчас такое лицо, будто у тебя дом рушится, а ты стоишь перед обломками и не знаешь, то ли начать их собирать, то ли, как все нормальные люди, идти и начинать строить новый дом… Так, что у нас сегодня, суббота? деловито осведомился Вадим. Зачем-то кивнула, хотя и так понятно, что суббота. Давай-ка мы вот что сделаем: я за воскресенье придумаю, как нам всё это в департаменте преподнести, а в понедельник на утренней летучке мы с тобой раскидаем задания по группам. Себе я, видимо, оставлю системщиков Алтухова, проектный Фёдорова и отдел Ани она отлично справляется с любой документацией. Ну, а ты возьмёшь на себя смежников: бухгалтерию, юристов. Ну и коммерческого, который от тебя без ума.

Да иди ты, беззлобно толкнула Вадима локтем под бок.

Иду, иду… А вот насчёт других «смежников» не знаю, хотя, скорей всего, они нам уже не потребуются. С Калугой мы уже всё решили, а сервера уже закупили… Ну что, теперь легче?

Кивнула благодарно и искренне:

Спасибо тебе.

Не за что, Наталья Борисовна… Слушай, а ты перекусить не хочешь? Что-то я проголодался, Вадим взглянул на часы. Точно, самое обеденное время. Может, в кафе сходим? Тут неподалеку есть одно, неплохое.

Что? А, нет, не хочу, мотнула головой. Потом спохватилась и уже вежливо добавила: Но если ты хочешь есть, то, конечно, давай пойдём. Только я так посижу, а ты поешь.

Да ну, так неинтересно: я буду есть, а ты на меня любоваться, Вадим разочарованно почесал нос. А может, сходим в кино? Я «Афишу» смотрел: в «Киностаре» «Бен-Гур» Бекмамбетова.

Вадик, помедлив, подняла на него глаза, если честно, то я бы сейчас лучше домой поехала. Ты прости меня, но мне очень не по себе. Просто я эту историю с тендером привыкла видеть по-своему, а оказалось, всё это время за моей спиной шла настоящая партия.

Вадим задумчиво поскрёб кончиком ногтя щербинку на джинсах.

Ладно, скажи… начал он и на секунду запнулся, а завтра ты что делаешь?

Завтра? Завтра я домашними делами занимаюсь: магазин, уборка.

Это ведь тоже «нет». Да, Наташа?

Я ничего не ответила. Сидела и смотрела на Шевелёва. И неожиданно со всей ясностью поняла, что этот славный, хороший, очень добрый и порядочный парень, в этой его уютной спортивной куртке и стареньких джинсах, с самого начала был обречён мне понравиться. И у него был со мной неплохой шанс, но… Но ведь всегда есть какое-то «но»? Моё «но» заключалось в том, что я встретила Сашу. И меня даже не потянуло к нему меня волоком к нему потащило, словно в этом мужчине скрывался единственный, мощный магнит, притягивающий меня до самозабвения. И только с ним я могла спорить до крика, до бешенства, до хрипоты до потери самоконтроля. И только с ним мне было и остро, и сладко, и хорошо, а порой и отчаянно-больно. Но только он сумел вытащить меня из ледяного кокона. И только с ним я всегда чувствовала себя живой.

Вадим потёр колени. Потом решительно хлопнул по ним, встал и протянул мне ладонь.

Ладно, пойдем, произнёс он. Наверно, ты права и самое лучшее, что я могу сделать сейчас, это просто отвезти тебя домой.

Избегая его руки, поднялась.

Вадим, я… неловко начала я.

Не надо, я всё понимаю, он мотнул головой. На секунду отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Бросил на меня всё ещё грустный, но уже немного лукавый взгляд: А можно, я тебе цветы хотя бы куплю?

Засмеялась:

Можно… Конечно, можно.