#Партия

Созвонимся, бросил я уже на ходу. Наташа кивнула и опустила вниз глаза. Я толкнул дверь ванной и вышел.

Через час, приняв душ, побрившись и «высадив» два стакана кофе из ближайшего «Старбакс», переоделся в майку и джинсы и уселся на кровать в своём номере. Передо мной журнальный стол, на нём открытый ноутбук. На экране «ноута» питерская квартира Лизы. Стены уныло-приличного цвета беж, на стене допотопный ковёр, у стены «стенка» с застеклёнными дверцами, из-за которых выглядывает «иконостас» фотографий: Лиза в пять лет, Лиза в десять лет, Лиза в пятнадцать лет и Лиза в двадцать лет. Смеющаяся Лиза. Лиза с мягкой игрушкой. Лиза под новогодней ёлкой. Лиза с мамой, опять с мамой и наконец апофеоз этого фотографического бесчинства: Лиза, её мама и я (между ними и под ручку) красуемся на фоне памятника Петру Великому.

С учётом того, что я сейчас явно не в том настроении, а последняя фотография не только усиливает мою неловкость, но и откровенно раздражает, силы зла моментально торжествуют над здравым смыслом. И мне уже хочется не разговора по душам, а треснуть ладонью по столу и заорать в ноутбук: «Скажи своей матери, что я не твоя вещь и, уж тем более, не её». Вместо этого я, закусив губы, разглядываю грустное лицо Лизы. Из-за подсветки оно кажется зеленоватым.

Привет. Ну и что всё это значит? Стараясь говорить ровным голосом, интересуюсь я. Лиза молчит и прячет глаза. Я тебе вопрос задал.

Ты мне вчера не перезвонил, воинственно заявляет Лиза.

М-м. Слушай, а тебе о чем-нибудь говорят слова «командировка» и «я занят»?

Говорят. Кричат и шепчут. В голосе Лизы появляется петушиный задор. С учётом того, что она трусливо смотрит куда угодно, только не на меня, выглядит это забавно. Но, в общем и целом, мне уже фиолетово.

Лиза, ответь мне, пожалуйста, сколько мы с тобой вместе?

Уже забыл? хорохорится «Лизон». Я молчу, и она кидает на меня быстрый взгляд. Ну, два года.

Прекрасно, «радуюсь» я, хотя ничего прекрасного в этом нет. Скажи, а за это время я хотя бы раз пытался тебя контролировать?

Ты издеваешься, что ли? Лиза наигранно хохочет.

Я не про твой институт, спокойно поправляюсь я. И не про твои ночные гулянки с подружками. И не про твои бесконечные походы по магазинам. Я даже не про деньги. Я про другое. Скажи, я хоть раз спрашивал тебя, где ты и с кем? Залезал к тебе в душу? Рылся в твоей голове? Требовал отчёта за каждую минуту вне дома? Может, я запрещал тебе ездить к маме?

А причём тут моя мама? Сцепив пальцы, Лиза изгибает бровь.

Да ни при чём. Просто я понять не могу, почему ты общаешься со мной так, словно я твоя собственность?

Потому что я, в отличие от тебя, боюсь тебя потерять! Лиза повышает голос, но я уже вижу в её глазах то, что я больше всего ненавижу. Это страх. Беззащитный страх женщины, загнанной в угол.

Я боюсь тебя потерять, повторяет Лиза.

Так не теряй. Я тебе это уже говорил. Я мучительно тру лоб, пытаясь придумать, как объяснить ей, что сейчас я хочу не её всепрощения, не жертвенной, а поэтому, собственнической любви, а элементарного человеческого понимания. Хотя бы молчаливого участия. Потому что я крупно влип: я сошёл с ума из-за женщины.

Вместо слов повисает пауза. Лиза принимается грызть внутреннюю сторону щеки. И тут по её лицу мелькает круглая тень, которая почему-то перемещается ей за голову и начинает размахивать руками. «Монитор, что ли, рябит? Или нет… Подождите-ка… Ага, точно. Итак, тет-а-тет у нас всё-таки не получился».

И я начинаю нереально злиться.

Как там твоя мама? шёлковым голосом осведомляюсь я. Тень на стене замирает. Лиза удивлённо приоткрывает рот. А кстати, и я вальяжно откидываюсь на локтях, что у тебя с учёбой? Ты, как я понимаю, вместо «пар» в институте продолжаешь гостить в Питере, а в это время деканат «рисует» тебе очередные прогулы. Так, душа моя? А что, если тебя опять из института вышибут? Мне что, опять к ректору чесать?

Лиза становится красной. Зато тень за её головой тычет себя в грудь.

Мама себя плохо чувствует, вот поэтому я сейчас в Питере, тихо огрызается Лиза.

М-м. Вот как? Ладно, давай по-другому. Внезапно навалилась дикая усталость от этих дурацких битв с тенью, от этих вечных игр в правильные, и поэтому, никому не нужные слова. От общения с глупой девочкой, которая продолжает упрямо держаться за меня, но при этом не знает, как меня удержать, и, кажется, ни черта обо мне не понимает.

Лиза, зову я.

Что?

Давай обсудим наши дела дома? В четверг вечером я возвращаюсь в Москву. Скажи, твоя мама когда планирует выздороветь?

В смысле? напрягается Лиза (и её тень).

Я имею в виду, когда ты собираешься домой? Или мне в Питер за тобой отправиться? Я вообще-то могу.

Тень оживлённо машет руками, но Лиза решительно прикусывает губы.

Не надо. Я прилечу завтра днём. А я пойду в институт, отрывисто бросает она. А я вдруг понимаю, что вместо всего этого беспонтового трёпа мне с самого начала нужно было задать ей всего один вопрос: «Как так случилось, что два года назад ты была гораздо мудрей, чем сейчас?»